Нахмурившись, Бетси посмотрела на своего бывшего. Он стоял, разведя руки и повернув ладони вперед – жест человека, которому нечего скрывать.
Она глубоко вдохнула и попыталась расслабиться. Лицо, плечи… спина.
– Извини, я что-то взвинчена. Не возражаешь, если я просплю ужин?
Джон внимательно на нее посмотрел.
– Бетси, ты что-то хочешь мне рассказать?
Она посмотрела в окно на падающий снег, засыпающий шиферные крыши Старого Города.
– Когда я ездила в Нью-Йорк на выставку «Красной книги» – ты знаешь, – там была программа «Диалоги о «Красной книге»». И…
– И что?
– Там была гадалка по картам Таро. Все присутствовавшие вытянули по карте… И я… Ну, в общем, это глупо.
– Нет, продолжай! Рассказывай. Я хочу знать.
– Я вытащила действительно тревожную карту. Девятку Мечей. На ней изображена молодая женщина, девушка, которая сидит на кровати и плачет. А над ней повисли девять мечей; они не умещаются на карте, и поэтому их острия не видны.
– И что сказала тебе гадалка?
– Она сказала, что есть какие-то семейные тайны, которых я не знаю, но скоро открою. Какая-то трагедия… И…
Женщина замолчала и закрыла лицо руками.
– О, Бетси, – сказал Джон, опустившись на колени у кресла и прижимая ее к плечу. – Ш-ш-ш, – стал он успокаивать ее, гладя по голове.
– Но…
– Ты знаешь, как я отношусь ко всей этой психической чепухе. Чепуха – она и есть чепуха. Эту карту мог вытянуть кто-то другой, у кого не пропала мать. Это случайность. Ничего не значащая случайность.
– Ко мне подошла какая-то женщина и сказала, что Девятку Мечей еще называют Господином Жестокости.
– Ну и что? Все это вздор, ты же сама понимаешь! Знаешь, ты, наверное, все-таки переутомилась. Разница во времени, твои тревоги о матери и все такое… И еще наш новый приятель, английский детектив, рассказал тебе про вампиров-убийц, а это разожгло твое воображение. Но все это не имеет никакого отношения к твоей матери.
Бетси тыльной стороной кисти вытерла глаза.
– Ладно. Ты прав. Пожалуй, выпью снотворное. Мне снились кошмары. Вампиры. И каменная женщина. Это юнгианские архетипы, и все же – они так реальны. Это кажется скорее воспоминанием, а не сновидением.
– Ну и хорошо, Бетс, – сказал Джон, прижав ее к себе крепче. – Ты чертовски много пережила. Хочешь, я останусь с тобой на ночь?
Проглотив слезы, Бетси поцеловала его в губы. Нежным, но не долгим поцелуем.
– Иногда хочу. Но мы оба понимаем, что это была бы ошибка.
– Я не это имел в виду. Я имел в виду – присмотреть за тобой.
– Спасибо.
Встав с кресла, она коротко обняла его, и он удалился.
Глава 49
Грейс спала на раскладной кровати – более чем комфортабельной. Каждый вечер молчаливая горничная ее раскладывала, а утром складывала вновь. Грейс пыталась заговорить с нею на словацком, но женщина не проявила ни тени понимания. Она лишь вежливо кивала и продолжала заниматься своим делом – заправляла простыни и взбивала пуховые подушки.
По ночам Грейс совсем расклеивалась. Она натягивала пахнущую лавандой простыню на лицо и вдыхала запах чистоты. В этой неуместной роскоши было что-то такое, отчего она не могла удержаться от рыданий.
Однажды ей показалось, что она слышит эхо от своих рыданий. Грейс замолкла на полувздохе и прислушалась. Но расслышала лишь глухую тишину большого зала и множества пустых коридоров замка.
Потом донесся плач – откуда-то снаружи замка. Она неуверенно слезла с кровати. Простыня обмоталась вокруг ноги и не пускала. Грейс надела очки.
И в ярком свете прожектора увидела три фигуры.
Какая-то темноволосая девушка рыдала и вопила, вырываясь от двух мужчин, которые подтащили ее к дому и исчезли из виду.
Позже в ту же ночь Грейс проснулась от собственных рыданий. Даже подушка промокла от слез. Ей приснился умерший муж.
С ночи перед рождением Бетси ей никогда ничего не снилось.
А теперь во сне рядом сидел Чеслав и, прикоснувшись рукой к ее щеке, что-то рассказывал. В его глазах было отчаянное желание заставить ее понять. Но что? Что-то по поводу какого-то пациента. Это было в Вене, много лет назад, когда он работал в каком-то привилегированном заведении для умалишенных.
Во сне муж тряс ее, приговаривая: «
Она заплакала, потому что не знала,
С порывом ветра донесся далекий крик, а потом все поглотила тишина замка.
Глава 50
В Вене завывал холодный декабрьский ветер, срывая с крыш черепицу, и она разлеталась, разбиваясь о сверкающий льдом булыжник на мостовой.