Проклятие Деш-Тира

Битва с Деш-Тиром, происходившая в самом сердце Даон Рамона — в Итамоне, на парапете башни Келин, неожиданно прервалась. В согласованных действиях Аритона и Лизаэра произошел непонятный сбой. Ощутив этот сбой, Илессид утратил недавнюю сосредоточенность. Лицо его выражало крайнее недоумение. Руки принца опустились, и вместо луча, устремленного в небо, из-под его пальцев вырвалась россыпь безобидных искр. Откинув со лба спутанные волосы, Лизаэр раздраженно спросил:

— Может, кто-нибудь из вас все же раскроет мне причину вашего веселья?

Ему не ответили.

Дакар так и не вставал с колен, скрючившись и вконец обессилев от смеха. Аритон находился не в лучшем состоянии, спрятав лицо в плащ и пытаясь заглушить приступы хохота. Даже появление Асандира, взбежавшего по лестнице наверх, не смогло повлиять на развеселившуюся парочку. Брови мага были осуждающе нахмурены, но искорки в глазах показывали, что он тоже разделяет это странное веселье.

— Слышал, слышал, — без обиняков начал Асандир. — Сетвир только что сообщил мне из Альтейна, что вы оба изрядно надули Главную колдунью Кориатанского ордена и ее чванливую преемницу. Ну-ка, что за проказу вы придумали? Говорите быстрее, а то ведь женская месть не заставит себя ждать.

Здесь Дакар опередил Аритона и, продолжая давиться и повизгивать от смеха, сказал:

— Эти проклятые ведьмы попытались сунуть нос...

Спазмы смеха мешали ему говорить. Безумный Пророк вытер рукавом слезы и начал снова:

— Морриэль опять захотела разнюхать, что же за птицы наши принцы. Ну и воспользовалась своей любимой шавкой Лирендой и ихним камешком Скирионом. Но та дура наделала столько шуму...

Речь Безумного Пророка перешла в икоту, не дававшую ему вымолвить ни слова.

Асандир вопросительно взглянул на Аритона.

— Выходит, вы зацепили сердцевину Скириона и ударили по нему со всей силой, которую собрали против Деш-Тира?

Аритон не был уверен, что сумеет проговорить хоть слово, а потому просто кивнул.

— Эт милосердный! — воскликнул Лизаэр, пораженный столь откровенным признанием. — Ты что же, вместо Деш-Тира обратил силу нашего дара против каких-то колдуний? Что за дурацкая беспечность? А вдруг наша сила убила кого-нибудь из них?

Не переставая улыбаться, Аритон замахал руками.

— Едва ли. Эти дамы умеют защищаться. Уверяю тебя, никто не пострадал. Я имею в виду людей. А так — портьеры в клочья, мебель в щепки, и старой кладке досталось. Просто наша сила оказалась мощнее их преград.

— Дакар! — Голос мага разом оборвал по-мальчишески беззаботное веселье. — Отвечай немедленно: неужели кориатанкам удалось прорвать защиту Келина и добраться сюда?

Безумный Пророк вздрогнул, словно его ударили по щекам.

— Не знаю, что и думать. Спроси у Аритона.

Ликующее состояние Фаленита тоже будто ветром сдуло; лицо Аритона побледнело и стало непроницаемым. К нему вернулась былая настороженность по отношению к Асандиру, и тот, зная, что может столкнуться с упрямым нежеланием отвечать на любые вопросы, счел за благо воздержаться от них.

Однако зрение мага давало иные возможности для получения ясных ответов. Даже темные клубы тумана Деш-Тира не были для него преградой. Внимательно разглядывая напряженную позу, в какой застыл Аритон, Асандир понимал, что Повелитель Теней испытывает примерно то же, что чувствует раненый на поле боя, когда рядом нет лекаря и сотоварищ извлекает у него засевший обломок стрелы с помощью осколка стекла. То ли из упрямства, то ли из подогреваемой гневом гордости Аритон не дрогнул и не отвернулся. Никто не знал, каких усилий ему стоило подавлять свой стыд, потому что Асандир вывернул и выставил на всеобщее обозрение все самое сокровенное в его душе. Дакар не мог пропустить подобного зрелища, но Лизаэр предпочел отвернуться, ибо его понятия о чести не позволяли ему наблюдать за вторжением в чужую личность.

Между тем ни маг, ни Повелитель Теней никого не замечали — их столкновение было глубоко личным.

— Сострадание, — через какое-то время пробормотал Асандир. Голос его звучал с небрежной уверенностью человека, излагающего неоспоримые факты. — Охранительные заклинания риатанцев отличаются предельной надежностью. Эти заклинания невозможно обмануть, как невозможно обмануть Эта-творца. Башня Келин неприступна для всех сил... за исключением искренней и беззаветной любви.

Асандир умолк. Лицо его резко побледнело.

— Юная колдунья, с которой ты оказался на сеновале таверны «Четыре ворона», — догадался маг, и слова его, точно пика, кольнули Лизаэра.

Аритон даже не пытался скрыть владевшую им неприязнь.

— Лиренда грубо воспользовалась ею. Самой Элайры здесь не было. Она не давала согласия на этот трюк и даже не знала о нем. А теперь пусть кто-нибудь мне скажет, что ее вероломные наставницы не заслуживают разгрома, который я им устроил!

Лизаэр не помнил, чтобы его брат когда-нибудь произносил имя Элайры. Асандир мысленно оценивал сказанное, после чего его свирепость угасла. Теперь он глядел на Аритона с мольбой и жалостью.