Проклятие Деш-Тира

— Набеги картанцев, сеявшие горе и смерть, длились из поколения в поколение. Немало моих родственников попалось в картанские западни, и мы хоронили их изуродованные останки. Горе не обошло и моего отца, едва не лишив его ума. Во время одного из набегов погибли первая жена отца и две маленькие дочери. До двенадцати лет я вообще не знал, что у меня были единокровные сестры. Взрослые молчали, пока я не заставил тогдашнего предводителя рассказать, кому принадлежит безымянная гробница в нашем семейном склепе.

Лизаэр перевел дыхание.

— Я прекрасно помню, как мы посылали корабли, умелых солдат и опытных командиров для истребления Фаленитских пиратов. Мы прилагали неимоверные усилия, но добивались лишь ничтожных результатов. Мы вторгались в Картан и выжигали целые деревни, состоявшие из жалких лачуг с таким же жалким скарбом. Вряд ли жители особо горевали, потеряв все это. К тому же картанские дозорные часто успевали предупредить своих оборванцев о нашем появлении, и те куда-то исчезали. Мы высаживали на берег целые полки, чтобы воевать с пустотой. Нам не везло и на море. Погони за картанскими кораблями были долгими и утомительными. А сколько наших кораблей было утрачено на мелях, которые не значились на картах! Только потом мы узнали, что ложные карты являлись делом рук картанских лазутчиков, которым удалось затесаться в военно-морскую канцелярию. Вместо честных сражений картанцы предпочитали ловушки. Зачем махать мечами и заряжать арбалеты, если существуют бури и скалы? Наши матросы гибли от голода и жажды, в результате пожаров и бунтов, ибо Фалениты были неистощимы на выдумки и неутомимы, как волны прибоя. Их уловки никогда не повторялись дважды, а курсы их кораблей невозможно было вычислить.

Удрученный тяжелыми воспоминаниями, Лизаэр покачал головой.

— Поймите: предки Аритона были обычными людьми. Смышлеными, кровожадными, но просто людьми. Последний из Фаленитов сильно отличается от них. Наша мать обладала магическим даром, и Аритон унаследовал его в большей степени, нежели я. Меня учили управлять государством, а обучением и воспитанием брата занимались маги Раувена. Повелитель Теней — не просто красивое прозвище. Он добавил к своим трюкам и уловкам то, чего не было у его предков, — силу магии.

Лизаэр повернулся к Талите и встретился взглядом с ее глазами, широко распахнутыми и бездонными.

— Аритону удалось одурачить даже меня. Я подпал под его чары и поверил в искренность его намерений. Как-никак, единоутробный брат. Казалось бы, какое нам с ним дело до вражды наших предков? Но Аритон обманул меня своей ложной дружбой. Если бы не прозорливость вашего брата, если бы не сомнение, которое заронили во мне его здравые вопросы, мы бы безнадежно упустили время. Люди так и не увидели бы истинную природу Аритона.

Лизаэр сокрушенно вздохнул.

— Увидеть-то они увидели, но едва ли что-то поняли. Я как о стену бьюсь, пытаясь объяснять всем и каждому, что Аритон действительно опасен.

Талита была захвачена его исповедью и новизной ощущений, от которых у нее по спине побежали мурашки. Взволнованная, она воскликнула:

— Но ведь вы — Владыка Света и управляете его силой! Вы в состоянии защитить нас от колдовства Аритона.

— Я — только человек, — поправил ее Лизаэр. — А людям свойственно терпеть неудачи.

Талита пыталась разобраться в своих чувствах. Она испытывала странное возбуждение, непонятное ей самой. Ей вдруг захотелось оказаться в объятиях Лизаэра. Но она лишь произнесла:

— Вы обязательно вернетесь. Армия Дигана сметет этих варваров и вернется в Итарру с головой Аритона.

Ветер обрушил на стоящих лепестки цветущей шелковицы, застрявшие в волосах у Талиты. Лизаэр осторожно смел лепестки вниз.

— Мы попытаемся. И будем надеяться.

Осторожно взяв ее лицо в ладони, Лизаэр нагнулся и поцеловал Талиту. Она порывисто потянулась к принцу, Лизаэр почувствовал, как скользнули вниз рукава ее платья. Это подействовало на него словно предостережение. Принц опомнился и отошел на полшага. Улыбнувшись Талите, он сказал:

— Нет, не сейчас. Дорогая, дождитесь меня. Когда мы победим Аритона Фаленского и вашему городу уже ничто не будет угрожать, я вернусь. И если ваше желание видеть меня рядом сохранится, мы непременно дадим волю нашим чувствам.

Талита подавила вспыхнувшее было раздражение, удивленная тем, что Лизаэр не насмеялся над ее долго подавляемой и вдруг прорвавшейся страстью. Большинство итарранских мужчин не преминули бы воспользоваться минутным порывом, а потом хвалиться перед дружками пикантной историей.

— А если вы не вернетесь?

Лизаэр перестал улыбаться.

— Тогда вам придется доискиваться причин поражения итарранской армии. И тогда в память обо мне вы станете рассказывать другим о хитрости и коварстве Аритона, чтобы они шли на битву с ним, зная, с каким врагом имеют дело.

— Но вы ведь не верите в свое поражение? — вскричала Талита, в смятении позабыв о светской холодности.

Лизаэр сдержанно пожал плечами.

— Я не настолько самонадеян, чтобы не допускать мысли об этом. В прошлом фаленитские пираты губили и более достойных людей, чем я.