Проклятие династии

Когда их взгляды встретились и принц встал, не глядя сунув куда-то опустевший кубок, Гвельдис чуть не закричала от радости. Принц Клеймон шел прямо на нее, не замечая, как с каждым его шагом поджимаются губы королевы-матери. Мимо ходили кавалеры и дамы, бегали пажи и слуги. Костер уже разгорелся, повар готовил мясо, а он шагал прямо к ней.

— Моя сиятельная делла! — А голос! Какой у него голос… — Вам не причинили никакого вреда? Простите мне мою оплошность — я давал слово защищать вас, а сам ускакал, как…

— Нам надо поговорить, — прошептала Гвельдис, когда он наклонился к ее руке с поцелуем.

— Я слушаю. — Принц замер в полупоклоне.

— Это очень важно!

— Идите за мою палатку. Встаньте так, чтобы вас никто не увидел, и ждите!

Если бы могла, Гвельдис полетела бы туда сломя голову. Но она помнила о конспирации и двинулась в обход поляны, делая вид, что очень заинтересована окружающей ее суетой. Принц Клеймон двинулся в другую сторону, а вернее — к матери, заранее покаянно клоня голову в ожидании нотаций.

У каждого члена королевской семьи был свой шатер. Наследник престола распорядился, чтобы его шатер поставили поближе к кустам, росшим возле самого обрыва. Гвельдис забралась в самые заросли, на чем свет стоит кляня свое ярко-синее платье с изумрудно-зелеными и нежно-голубыми вставками, которое на фоне осенней, пестреющей первыми золотыми и оранжевыми пятнами зелени, выделялось, как ворона на снегу. Но только она остановилась и перевела дух, полог шатра, до которого было рукой подать, колыхнулся, и приглушенный голос принца Клеймона произнес:

— Это вы?

— Ваше высочество!

Полог приподнялся:

— Лезьте сюда! Живо!

Гвельдис без колебаний нагнулась, протянула руку, хватаясь за кисть принца, — и оказалась в темно-зеленом полумраке шатра, в его горячих объятиях. Клеймон схватил ее, облапил и жадно прильнул к губам. Гвельдис позволила ему эту ласку, но нашла в себе силы отстраниться первой:

— Ваше высочество! Вам не стоит… Я должна сообщить вам кое-что важное.

— Что может быть важнее того, что вы в моих объятиях?

— Ваш отец.

— А что с ним?

— Пока ничего. Но вы помните наш уговор? Наш план?

Она пытливо заглянула принцу в лицо — помнит ли? По-прежнему ли тверд в намерении идти до конца?

— Помню. А что?

— Сегодня, вскоре после его возвращения, случится то, что мы планировали. Будьте готовы!

На миг Гвельдис задержала дыхание и похолодела — так странно изменилось лицо принца. Клеймон даже крепче сжал ее в объятиях, словно хотел раздавить. Она бы не удивилась, если бы он кликнул стражу, но все обошлось. Минуту или две спустя чело принца разгладилось, он вздохнул:

— Вы все-таки это сделали! Но как вы решились?

Гвельдис только покачала головой — пусть это останется ее маленькой тайной.

На несколько долгих секунд они застыли в объятии.

А потом снаружи послышались возбужденные голоса, топот копыт, звуки рожка, бряцание упряжи и громкий довольный голос короля Клеймона:

— Два вепря! Тур! И даже уникорн! Редкая удача! Ради него мы упустили настоящего лесного тролля, но да ничего!

— Отец приехал! — Принц Клеймон и Гвельдис отпрянули друг от друга, герцогиня проворно поднырнула под полог, выбираясь наружу. Выждав пару минут, принц-наследник откинул полог шатра и, взъерошив волосы, вышел навстречу отцу.

Кроме упомянутых животных, свита короля привезла трех волков в летних невзрачных шубах, а также несколько косуль и другую мелкую дичь. Сам король прохаживался по поляне и выглядел очень довольным. Настолько довольным, что, когда Гвельдис осмелилась присоединиться к придворным, одарил ее любезной улыбкой:

— Сиятельная делла, это ужасно, что вы не поехали с нами! Схватка с уникорном — незабываемое зрелище. Знаете, кто нанес решительный удар? Лорд-посланник Ларивар Янтарный! — Он важным жестом указал на знатного эльфа, который принял замечание с легкой улыбкой.

Огромный пятнисто-серый уникорн, крупный зверь с витым рогом посредине широкого лба, лежал отдельно. На его морде застыло свирепое выражение, зубы были зло оскалены. Не верилось, что это мирное травоядное, родственник всем известных единорогов — столько в нем было силы и мощи. В последнее время уникорны встречались все реже и реже, королевским указом было запрещено убивать их кому-либо, кроме членов династии.

— Позови сюда свою невесту, — распорядился король Клеймон, обращаясь к сыну. — Пусть посмотрит на это чудо природы — у них в Криштале таких зверей не водится.

— А ее высочества… — начала было королева-мать, краснея и бледнея одновременно, но тут со стороны поляны послышались голоса:

— Идут! Идут!

Столпившиеся возле туш убитых зверей придворные отпрянули в разные стороны. Держа руки за спиной, через поляну неспешно шли принц Кейтор и принцесса Лиана в мужском костюме. Девушка волновалась и то и дело бросала взгляды на своего спутника, который шествовал с таким хитрым видом, что королева-мать занервничала еще сильнее.

— Здравствуйте, папа, — улыбнулся Кейтор, подходя. — Как поохотились?

— Замечательно, — не стал скрывать тот. — А почему ее высочество в таком виде? Что за нелепый наряд?