Проклятие дворфа

Впоследствии, когда численность мурлоков стала слишком большой, от племени Кровавого Плавника отделились две ветви, одна из которых направилась на запад, отвоевывая у кентавров и заселяя западное побережье, вплоть до упирающегося в океан Перевала Беорнов. Племя ушедшее на запад стало называться кланом Медвежьего Плавника, в честь мест, которых они достигли, построив там свои селения. Перевал Беорнов носил и другое, данное людьми имя, Медвежьи горы, из-за сходства обитающих там существ с медведями. Племя ушедшее на восток, по направлению к Гряде Кентавров, получило название Зубастого Плавника, из-за их постоянных стычек с кентаврами, которые отчаянно сопротивлялись миграции мурлоков на восток. Племя Зубастого Плавника расселилось вдоль всего восточного побережья океана, потеснив кентавров, а позднее и вовсе вынудив их уйти через Перевал Кентавров в тауренские степи, которые были недоступны для мурлоков.

Ведомые нагами, мурлоки могли бы захватить весь мир, если бы не один, сдерживающий их существенный недостаток. Они были амфибиями, и могли дышать как в воде, так и на суше, но жить без воды они не могли. Как минимум треть суток каждый мурлок должен был проводить в воде, дыша жабрами, впитывая окружающую влагу каждой порой, каждой клеточкой своего тела. Чтобы организм напитался водой, запасся влагой, столь необходимой ему для существования на поверхности. Мурлока, по глупости, или по стечению обстоятельств нарушившего эту священную заповедь, ожидала страшная и мучительная смерть от обезвоживания. Лишившись водяной подпитки, тело мурлока начинало трескаться и кровоточить, сводя с ума мучительной болью. И если в ближайшке время мурлок не находил спасительной влаги, его ждала мучительная смерть. И когда он, обессиленный и потерявший подвижность оказывался на земле, то еще некоторое время продолжал жить, сходя с ума от боли. И уже ничто, никакая влага мира, ни весь излившийся на несчастного мировой океан не в силах был ему помочь.

Такой страшной и мучительной смерти мурлоки боялись больше всего на свете, и поэтому редко отваживались уходить далеко от своих селений, расположенных на берегу океана, или вдоль рек, озер, болот, или иных источников влаги. Чтобы решиться на дальний поход, они должны были обладать достоверной информацией, в подлинности которой у мурлоков не должно было быть и тени сомнений.

Общаясь с людьми, чьи торговые караваны несколько раз в год достигали побережья для торговли с мурлоками, и дальнейшего плавания на Взорванные Острова к нагам, мурлоки покупали, или выменивали у людей не только товары. Больше всего их интересовала информация, за которую мурлоки были готовы заплатить приличную цену, если она того стоила. Их интересовала информация о реках и озерах встреченных караванами на пути к побережью. И если она стоила того, мурлоки не скупились, платя весьма щедро.

И хотя купленные у людей карты нередко имели весьма существенные различия, но это касалось лишь мелких деталей, в главном же они были верны. И если на картах была обозначена река, озеро или болото, то можно было быть уверенным, что они действительно существуют, и их нужно только найти в более-менее верно указанном районе. Подсовывать мурлокам явную липу в надежде сорвать за нее приличный куш, никто не пытался. Люди знали, что если обман раскроется, обманщику не жить, а значит путь на побережье для такого нечестивца будет закрыт, и ничего кроме смерти ему ждать не приходилось.

Карты с нанесенными на них координатами являлись собственностью племени, а не его отдельного индивида, в руках которого они оказались. Карты хранились в жилище шамана, внешне отличающимся от всех прочих жилищ селения лишь большими размерами, да небольшим бассейном за домом, в котором любил прохлаждаться шаман, а также прибывшие к нему по важным делам гости, или же торговцы почтившие деревню своим присутствием. Отказ от предложения шамана окунуться с ним в бассейне, был величайшим оскорблением, смыть которое можно лишь кровью. Причем не только кровью нанесшего оскорбление, но и сопровождающих его лиц.

Все имеющиеся в племени карты хранились в сундуке старшего шамана племени, а после его смерти, вместе с посохом власти, переходили в ведение одного из младших шаманов, который оказывался наиболее достойным занять место вождя, возлагающее на него множество обязанностей, которые тот обязан выполнять даже ценою собственной жизни.

Когда у старшего шамана выдавался свободный вечер, он любил разглядывать хранящиеся в сундуке карты, уже невесть в который раз сличая их друг с другом, находя все больше похожестей, могущих пригодиться племени в будущем. И если на картах значилась река, озеро, или большое болото, то можно было быть уверенным, что однажды, руководствуясь умозаключениями сделанными из лицезрения человеческих карт, вождь даст команду, и племя мурлоков сделает очередной шаг в деле покорения мира. В деле, на которое уже третью сотню лет их подталкивали наги, магией своей выдавившие мурлоков из океанских глубин, и отправившие на поверхность, навстречу новой жизни.