Проклятие Эдварда Мунка

Нажав на кнопку отбоя, Лика прислонилась к стене и обессиленно вздохнула. Все оказалось напрасным. Как глупо.

Она набрала номер Лопаты и сказала:

– Дружище, выходи. Пойдем, выпьем чего-нибудь. Да ну его, это кафе. Другое поищем.

3

Уже без малого год каждое утро оперативника Паши было солнечным. За окнами мог моросить дождь, падать снег. Да хоть гром и молнии. У него было личное персональное и очень теплое солнце. А, пожалуй, уже и два солнца.

Паша откинул одеяло и нежно посмотрел на выпуклый Танин животик. Четыре месяца и одиннадцать дней. Он подрос со вчерашнего вечера, точно подрос!

Таня шевельнулась, поискала рукой одеяло и, еще до конца не проснувшись, подарила мужу первую солнечную улыбку. В девушку, умеющую улыбаться так искренне, нельзя не влюбиться. Паша погиб, как только увидел теплое солнце на ее губах. Нет, конечно, все остальное тоже было при Татьяне. Инструктор по аэробике как-никак, стройная, подтянутая, энергичная. Но эта ее улыбка особенно притягивала. Как магнит. Даже по ночам снилась. Паша все выяснил про симпатичную свидетельницу, проходившую по одному из уголовных дел Седова, и приуныл. Она его на пару лет старше, плюс две дочери от предыдущего брака, значит, будет искать надежное плечо. С плечом-то в прямом смысле слова все в порядке, вот с деньгами не так хорошо, как хотелось бы… Все понимал. Но не удержался, позвонил. А потом пришел в небольшую уютную квартиру с наглой разросшейся пальмой в прихожей. А потом понял, что не может никуда и никогда отсюда уйти. Что не только без Таниной улыбки, но и без девчонок, их девчонок, ему не хочется представлять будущее. Третьего ребенка они пока с Таней не планировали. Но когда в поликлинике выяснилось, что он появится, Паша подхватил жену на руки и закричал во все горло: «Ура!!!» Счастье пьянило и придавало сил. Выкрутятся как-нибудь и с работой, у обоих отнимающей массу сил и времени, и с безденежьем вечным. Было бы желание.

– Тань, а он вырос, – Паша погладил округлый животик жены и задержал ладонь. – Он толкается! Ты чувствуешь?!

– Еще бы. Проводит занятие по степу второго уровня. Или бегает по свидетелям.

– А если девочка? Какой из девочки опер? А давай ты сделаешь…

– Ни за что! И не уговаривай. На УЗИ не пойду до последнего!

Паша вздохнул и поднялся с постели. Спорить с Татьяной было бесполезно. Она всегда хотела сына. И дважды во время предыдущих беременностей врачи ей говорили: «Мальчик». В знак протеста против вводящих в заблуждение приборов теперь на УЗИ Таня идти отказывалась. Что, по мнению Паши, было совершенно нелогично. Если уж угодил в одну воронку снаряд дважды, то в третий раз и у снаряда должна проснуться совесть. А как любопытно, как не терпится узнать: кто же, кто, мальчик, девочка? Но у женщин своя логика. А уж у беременных женщин – в особенности.

На завтрак Таня приготовила овсянку. Водрузила перед мужем тарелку, разразившись обычной лекцией о ее полезных свойствах.

Паша глотал ненавистное месиво, с любопытством наблюдая за супругой. Вчера утром она с аппетитом смолотила полбанки соленых огурцов. Теперь на сладкое потянуло. Извлекла из морозилки мороженое, грызет и радуется.

Он не удержался от замечания:

– Принципы здорового питания распространяются только на меня.

– Паш, у меня сегодня всего два занятия по йоге. Лягу на коврик, свечи зажгу. Красота, никакой особой нагрузки. В общем можно расслабиться. А ты весь день на ногах. Углеводы дают много энергии. Тебе это нужно. Так что кушай и не возмущайся.

Паша уныло зачерпнул ложку каши. Еда – это мелочи. Он даже без возражений жевал бы горькое склизкое пророщенное зерно, безумно полезное, по заверениям Танюши. Лишь бы та согласилась уволиться из фитнес-клуба или хотя бы заняться административной работой. Но жена даже слышать об этом не хотела. Ее любовь к спорту была темой опять-таки необсуждаемой. Единственное, на что Таня после долгих уговоров согласилась – так это отказаться от силовых тренировок. Но та же йога и танец живота – не повредят ли они малышу? Жена уверяла: только на пользу пойдут. И еще рассказывала, что, когда носила дочурок, на седьмом месяце даже по степу прыгала, и ничего, никаких негативных последствий. Вот ведь характер, ни дня без рекорда…

Когда мерзкая каша была съедена, Паша чмокнул жену в щечку и спросил:

– Чем до тренировок займешься?

– Девчонок разбужу-накормлю. Ленку подстричь надо. Ты вернешься, как обычно? В районе полуночи?

– Буду поздно. Ждать не надо.

На Таниных губах заиграло солнышко, и Паша подумал: «Какой же я счастливый! Вроде ворчу, что Танюша спать не ложится, а самому так приятно. Всегда дожидается, ужин разогревает».

Он набросил куртку, вышел из подъезда, открыл блокнот.