Проклятие Эдварда Мунка

– Лика, послушай, мне надо совсем немного. Пусть Паша влезет в почту Марины Красавиной. Системный блок я привез, он в прихожей. И ее же ноутбук на системнике лежит. Надо выяснить, с кем она переписывалась. Возможно, мы выясним хоть что-нибудь…

Пламенный спич Седова прервал звонок сотового телефона.

Сделав глоток горького кофе, Лика прислушалась к разговору и похолодела от ужаса.

Звонил эксперт, докладывал о предварительных результатах вскрытия.

Рана первая, сквозная, проникает в полость рта. Рана на шее. Надрез на левой боковой поверхности шеи, в просвете видны кровеносные сосуды, поврежденные щитовидные хрящи. В области левой молочной железы, в подключичной области, в брюшной полости… Десять колото-резаных ранений грудной клетки слева с повреждением межреберных мышц, ключицы, ребер, левого легкого, перикарда, аорты…

Вронская закрыла уши руками, а потом выбежала из кухни. Как стыдно! Конечно, она попросит Пашу помочь. Бедная Марина… Как только земля носит таких подонков!

– Володя, я помогу, – затараторила Лика, когда в спальне появился Седов. – Прости, что торможу. Может, последствия бодуна. Или скорее всего повышенный эгоизм. Я позвоню сейчас Паше, попрошу приехать с работы пораньше.

Следователь машинально кивнул, потом спросил:

– Что ты сказала? А, хорошо, позвони, спасибо. Просто я в шоке. Дмитрий Николаевич считает, что убийство Марины Красавиной стилизовано под предыдущие. Ножевых ранений много, около сорока. Сам нож, судя по характеру травм, тоже похож на тот, которым убили Морову и Макеенко. Возможно, у убийцы было несколько одинаковых ножей, ведь у Карины лезвие в груди застряло… Только все же эксперт считает: вероятность того, что Красавину убил тот же самый человек, что и Морову с Макеенко, минимальна. В ротовой полости Марины обнаружена тряпка. Ей закрыли рот, чтобы она не кричала, и убивали. Смерть наступила от кровопотери и множественных повреждений. И она, в отличие от предыдущих жертв, умерла не сразу… Ладно. Я поехал, позвони мне, когда Пашка сможет сказать что-нибудь определенное.

– Подожди! – по лицу Лики потекли слезы. – Да что же это такое! Неужели опять никаких свидетелей?

– Пока нет. Опера работают. В тот вечер в доме Марины Красавиной около пяти часов отсутствовало электричество. По предварительным опросам, никто ничего не видел.

«Вот ведь дьявольское отродье. Преступнику помогает сам сатана», – с ужасом подумала Лика, закрывая за следователем дверь.

2

Когда на пороге квартиры показалась молоденькая девушка, оперативник Паша приуныл. Да ей немногим за двадцать. Молодежь – не самые лучшие свидетели. Учатся, работают, занимаются личной жизнью. Соседями интересуются поскольку-постольку. Ему бы бабушку или дедка зоркого. Из тех, которые на скамеечке целыми днями сидят, а по вечерам еще и через глазок шпионят: кто в подъезд входит, к кому направляется?

Он прошел за девушкой в зал, в надежде обнаружить на диване бдительного представителя старшего поколения, следящего за перипетиями очередного мексиканского сериала, и присвистнул. Со стены на него глядела Марина Красавина. Красивый портрет красивой женщины. Марина смотрит в камеру, но, кажется, что голубые глаза манят и притягивают именно тебя, дразнят, обещают. И вот уже хочется прикоснуться к короткой черной стрижке, заскользить поцелуями по тонкой, почти детской белоснежной шее.

«Просто наваждение! – возмущенно подумал Паша. И отругал себя: – Стыдно, гражданин оперуполномоченный. Приступайте к беседе, а не предавайтесь эротическим фантазиям. У вас дома беременная жена. А эту женщину, на которую вы облизываетесь, как кот на сметану, и ничего не можете с собой поделать, вчера зарезал какой-то мерзавец!»

– Представьтесь, пожалуйста, – Паша достал блокнот, примостил его на колене. – Ваши фамилия, имя, отчество, год рождения. Прописаны в этом доме? Портрет убитой Марины Красавиной откуда у вас?

Через пару минут оперативник понял: Лена Матвеева даст фору любой бабушке. Во всяком случае в тех вопросах, которые касаются личности Марины Красавиной. Девушка не просто любила ее книги. Она ими жила.

Паша внимательно рассматривал автографы на многочисленных романах в черно-кровавых обложках. «Соседке от соседки». «Леночке на добрую память». «Помни, дорогая: с сатаной шутки плохи»…

– Это ее последний роман, «Интервью с Воландом», – подбородок девушки мелко дрожал, она с трудом сдерживала слезы. – Мариночке еще до официальной презентации часть тиража привезли. Она сама ко мне зашла, книгу подарила. Такая внимательная была. Совсем незаносчивая. Хотя и знаменитость. Не знаю, как мне жить без нее.

Паша скорбно помолчал. Он не очень понимал поведение сидящей перед ним девушки. Ну, нравятся чьи-то книжки. Это хорошо. Почитал, поставил на полку, купил новую. Но вот так собирать все романы, дорожить автографами, хранить все публикации и вешать на стену огромный портрет… Да и выглядит девушка точь-в-точь, как кумир. Стрижки у них очень похожи.