Проклятие Гунорбохора

Улнара провели в дом старосты, усадили за стол, и радушные жители быстро расставили кувшины с домашним вином, тарелки с ломтями сыра и копченого мяса, с хлебом и плодами, горшочки с приправами.

— Спасибо. Вот от этого не откажусь, — улыбаясь, проговорил воин.

Он, не торопясь, и с удовольствием ел, хешимы сидели рядом и пили вино, не уставая восторгаться храбрости человека, заступившегося за бедняков, не побоявшегося сказать правду в лицо сборщиков и разогнавшего их, как стадо пугливых наксаров…

Кринн приютил воина у себя. Улнар отлично выспался и наутро собрался в путь. Думая добраться до лагеря Братства у Кхина, вольный воин решил, что дорога через лес короче. В кошельке оставалась пара асиров, зато в лесу можно добыть зверя или поесть диких плодов.

К удивлению воина, поселяне набили его походный мешок снедью и, как Улнар не сопротивлялся, заставили все это взять.

— Удачи тебе, — сказал Кринн, и Улнар, махнув рукой, отправился навстречу восходящему солнцу.

Пройдя по дороге, воин свернул к лесу. Улнар не мог сказать, что заставило его оглянуться, но предчувствие беды не давало покоя. У опушки он оглянулся и увидел поднимавшийся над деревьями столб черного дыма.

Улнар побежал обратно. Меча не доставал. Сначала узнать, кто там и сколько. И что они хотят.

Горел дом Норана.

— Где этот разбойник? Куда он пошел? — кричал сборщик, воодушевленный стоящими за спиной воинами. Кроме десятка вооруженных стражей Улнар заметил фагира. Что ж, это даже хорошо.

— Мергинское отродье! — плюясь и размахивая руками, слуга эмона расхаживал вдоль собравшихся поселян. — Вы скажете мне, где он, или я сожгу ваши хибары!

— Ты скажешь мне! — старший сборщик схватил за шиворот Кринна. — Ты знаешь, куда он пошел! Говори!

— Отпусти! — охотник ударил его по рукам, отрывая от себя. — Или я выбью тебе зубы!

— Вы видите? — оборачиваясь, крикнул фагиру сборщик. — Здесь все — бунтовщики!

— Искал меня? — спросил Улнар, появляясь из‑за дома.

— Вот он, этот воин! — крикнул сборщик, подскакивая к нему. — Он угрожал мне, слуге эмона, хотел убить!

Улнар спокойно подошел к фагиру. Служитель богов и закона внимательно оглядел воина, остановив взгляд на видневшемся из‑за спины мече:

— Кто ты такой? По какому праву носишь меч?

— Вольные воины Братства имеют право носить оружие, — Улнар приподнял рукав куртки, показывая татуировку. — Как видишь, рукоять привязана.

Фагир кивнул. Он носил светло–желтый плащ и такого же цвета одежды, выдававшие служителя Алгора. Впрочем, это не имело значения в суде. Фагиры относились одинаково как к поклонникам Алгора, так и к последователям Игнира или Эльмера. По крайней мере, так они говорили.

— Он свидетельствует, что ты мешал собирать налоги и угрожал за это расправой.

— Он лжет, — спокойно ответил Улнар. — Я лишь предупредил, чтобы он не трогал дочь этого хешима. Только и всего.

— Она твоя невеста? — спросил фагир.

— Нет.

— Какое право ты имел угрожать слугам эмона?

— По праву совести честного человека. Если на глазах творится непотребство, разве ты, имея власть, не положишь этому конец?

— Да, это мой долг. Но разве имеешь эту власть ты, воин?

— Вы, фагиры, не можете быть везде. Там, где вас нет и нет времени ждать, люди поступают по совести…

— И против закона! — поднял палец фагир. — То, что ты говоришь, есть мергинская ересь!

— Ничего подобного! — возразил Улнар. — В уложении одана Руэла из Гарда сказано: если спорщики не желали суда фагира, или тот не успел к разрешению спора, он должен судить, исходя из того, что видит и слышит. Уложение действует и в Далорне.

Рот фагира приоткрылся:

— Хм… Ты хорошо знаешь законы, воин. Откуда?

— Какая разница, где я его изучал? Я знаю достаточно, чтобы не дать обмануть этих людей.

— Всякий закон держится на силе, воин, ты должен это понимать, — проникновенно сказал фагир, скосив глаза на стоящих за спиной воинов. — Есть ли она у тебя?

— Закон стоит не на силе, а на том, что завещано нам первыми оданами. Если ты этого не знаешь…

— Ты неподобающе дерзок, — косые, заплывшие жиром глазки фагира сжались в жесткие щелки. — В отличие от мергинов, ты веруешь в Сущих и носишь тоф. Как ты можешь сомневаться в словах служителя твоего бога?

— Боги наказывают лжецов, — сказал воин.

— Это так, — фагир снизил голос, — но зачем ты защищаешь иноверцев?

— Мне все равно, какая у них вера. Они подданные одана, и закон защищает их так же, как вас или меня. Закон один.

Фагир мелко засмеялся: