Проклятие Гунорбохора

— Парень, покажи знак, — сказал другой. Морщась от врезавшихся в запястья веревок, Улнар вытянул руки:

— Я много лун в Братстве. Вот рокен.

— Я знаю тебя, ты был в отряде Гисмора! — сказал третий воин. — Клянусь Эльмером, я не дам заколоть брата, как крога!

Привлеченные шумом, на площадь сбежались зеваки. Заступники вышли из толпы, остановившись напротив эмона. Стражи окружили пленника. Кроден понял: неверный приказ — и вспыхнет потасовка, и неизвестно, кто выйдет победителем. Приграничье накладывало свои обычаи. Здесь Братство имело больший вес, чем в Ринерессе, не говоря о том, что братья были закаленными бойцами, и каждый стоил пятерых не ходивших в Кхинор стражей. Вольные воины и стражи недолюбливали друг друга, не было недели без драк или поножовщины, но доносы Кродена одану не получали законного хода. Одан жаловал Братство, а местный фагир советовал Кродену быть снисходительней. Проклятье!

— Он осужден на смерть! Какая разница, где он умрет? — вне себя от злости, Кроден убрал меч с шеи Улнара, но в ножны не вложил.

— Только не здесь! — ответствовали братья.

Кроден скрипнул зубами:

— Ладно, сдохнет на том берегу! Ведите всех на корабль!

— Прощай, Кроден, думаю, увидимся, — проговорил воин. Стражи втолкнули его в строй, и колонна двинулась дальше. Вольный воин кивнул и поднял руки над головой:

— Спасибо, братья.

Братство, созданное для защиты границ от морронов, имело много привилегий, ведь в его ряды вступали добровольно, и охотников рисковать своей жизнью всегда не хватало. Ведь, в отличие от воинов одана, братья не только охраняли берег. Отряды смельчаков частенько перебирались в Кхинор, где охотились на морронов и искали сокровища в забытых городах Древних…

Колонну преступников загнали на корабль. По узкой лестнице спустили в трюм.

— Уже скоро! Не сдохните раньше времени — морроны не любят тухлятину! — расхохотался надсмотрщик, захлопнув деревянную решетку.

В трюме темно и сыро. На балластных камнях, едва присыпанных полусгнившей соломой, сидели люди, и Улнар ощущал исходящие от них волны ужаса. Их везли в Кхинор, где морроны сожрут их живьем, но воин бывал там не раз — и возвращался. Он повторял это соседу, здоровому, как крог, парню, но тот, обхватив голову, причитал, как женщина. Для него и остальных Кхинор был средоточием зла и местом неизбежной смерти. Лишь Улнар знал, что это не так.

— Я бывал там три раза — и возвращался. Кхинор не так страшен. Мы выживем, если будем держаться вместе! — убеждал соседей воин, но его не слушали.

— Ты был в Кхиноре с оружием! — возразил осужденный мергин. — А мы едва одеты! Мы не воины! Нас убьют и съедят морроны!

— Я дождусь, когда корабль уплывет, и переплыву Кхин! — сказал кто‑то.

— Не выйдет! — крикнул другой. — Я слышал, они плавают вдоль берега сутками, а бросишься в воду — застрелят или убьют баграми.

— Лучше утонуть, чем быть съеденным заживо!

— А ну, заткнитесь, там, внизу! Или попадете в Кхинор без языков! — крикнули сверху, и сосед Улнара испуганно умолк.

Столько народа — и ни одного храбреца, думал Улнар, обводя глазами скученных в трюме испуганных людей. Как заставить их сражаться? Ничего ведь не потеряно. Руки развяжут, оружие можно вырвать у врага.

Как же глупо все вышло… Улнар вздохнул и прикоснулся к тофу. Все знают, как одан обращается с мергинами. Глупо бить кулаками по камню. Вступать в перепалку с фагиром себе дороже, но он вступил. И теперь плывет в Кхинор… Что было бы с ним, не вступись он за тех несчастных? А что стало, когда вступился? Норана отправили на рудники, он хорошо отделался. Насколько мог предположить Улнар, жену хешима не тронут, но как будет жить женщина без мужа, в разграбленном сборщиками доме? Он сжал кулаки. Почему мир так несправедлив? Мне бы вернуться, подумал он, встретить того сборщика и убить, как мерзкое насекомое! Даже к ранившему его эмону Улнар не испытывал ненависти, ведь тот победил в честном бою.

Решетка с треском откинулась. В проеме показались головы и копья стражей:

— Приплыли, морронский корм! — захохотали они. — Ну, и вонь от вас! Верно, обгадились от страха!

Привязанный к соседу, как крог в упряжке, Улнар поднялся на палубу. Свежий ветер ударил в грудь и наполнил легкие, пьяня, как молодое вино. Как ярок день… и как хочется жить!

Осужденные выстроились на палубе. Перед ними, на расстоянии полета стрелы, чернел чужой берег. Кхинор! Место обитания морронов–людоедов и жутких чудовищ, что привозят напоказ бродячие хартоги.

Корабль тихо скользил вдоль берега, и каждый невольно искал глазами чернолицых. Морроны часто кочуют вдоль берега, а иногда переплывают Кхин, нападая на прибрежные земли. Здесь их земля, а пришлые обречены…

— Именем одана! — важно произнес сопровождавший смертников фагир. — Все вы осуждены и будете высажены на этот берег Кхина.

— Пощадите! — взмолился какой‑то человек. Ломая строй, он упал на колени, протягивая к фагиру руки. — Я готов сделать все, что хотите! Отправьте меня на рудники, только не в Кхинор!

Подбежавшие воины ударами палок заставили его подняться и замолчать.