Проклятие Гунорбохора

Не сговариваясь, в первый же день свободы они не стали принимать зелье. Тянули день, затем ночь… А наутро едва могли поднять руку. Жестокая боль скрутила тело, казалось, оно горело заживо. Фран быстро сдался, Улнар боролся еще целый следующий день. Скрипя зубами, он терпел, но выдержать не смог и вдохнул зелье… Больше они таких попыток не делали. Проклятая ведьма права. Лучше умереть быстро, чем в таких мучениях…

Никогда в жизни Улнар не подумал бы, что пойдет по Кхинору, не таясь. Когда однажды отряд чернолицых нагнал и окружил их, Улнар протянул вожаку флакон Ош–Рагн. Предмет возымел магическое действие. Грозный, увешанный фигурками из костей убитых врагов, моррон склонился, точно раб, и просил позволения ему и его отряду уйти…

Костер догорал. Пора бы и спать. Улнар спрятал флакончик в поясной карман, так, чтобы не потерять и легко вытащить в случае опасности. Фран держал его в подвешенном на шее мешочке.

Обнаружив рощицу неподалеку от воды, товарищи срубили несколько деревьев. Для двух обычных людей тащить эти стволы до воды было непосильным трудом. С зельем это было легко. На берегу они связали плот. Переправа через могучий Кхин не страшила — теперь мало что могло их напугать.

На последней стоянке в Кхиноре Улнар вспомнил последний разговор с отцом. Он помнил почти каждое слово. Тогда Улнар был слишком мал, чтобы понять то, что хотел открыть отец, но сейчас его слова наполнялись новым, поразительным смыслом…

— Ты не должен ничего и никого бояться, Улнар. Даже смерти.

Отец сделал многозначительную паузу:

— Смерти боятся все, и это делает людей слабыми. Мысли о смерти губительны не только для воина. Они побеждают самый гордый дух, как грязный поток, замутняют сознание и разбивают волю. Пройдет время, и я уверен: ты постигнешь многие тайны, научишься искусству побеждать, сможешь многое, сможешь даже изменить мир!

— Как я смогу изменить мир? — только и выговорил Улнар.

— Скажу тебе то, что знают все, но понимают лишь избранные: будешь силен — сможешь изменить мир. Будешь слаб — мир изменит тебя! Запомни это накрепко.

— Я запомню, отец.

— Я не учу тебя презирать смерть, нет. Не только жизнь, смерть тоже имеет цену, известную лишь богам. Поэтому не стоит ни презирать, ни страшиться того, что ниспослано свыше…

Таким он и остался в памяти Улнара: сильным, уверенным, гордым. И добрым. Эндор был настолько непохож на других, что казался сказочным героем. Никогда Улнар не слышал от него злого слова, видел, как отец любит маму, как смотрит на нее. И иногда так странно говорит…

— Ты еще мал и думаешь, что существует много невозможного. Но знай — невозможного нет! Ни сталь, ни магия не могут противостоять тому, что здесь, — большая ладонь отца прикоснулась к груди Улнара, — человеческому духу и воле.

Отправившись рано утром, Улнар и Фран переплыли Кхин. Течение сносило их плот к югу, но товарищи не беспокоились: это даже лучше, там побережье больше заселено. Им хотелось увидеть лица арнов, услышать родную речь.

Как и ожидал Улнар, их прибытие не осталось незамеченным. Вдоль побережья тянулась цепочка сторожевых башен, и дозорные заметили незваных гостей.

Очень скоро друзей, направившихся в сторону Далорна, остановил отряд вооруженных воинов.

— Кто такие? — спросил старший, угрюмый вояка с бритым и загорелым на солнце черепом. Десяток копий и мечей окружили пришельцев.

Улнар и Фран переглянулись. Они давно условились, что будут говорить и как. Если признаться, что они беглые осужденные — неизвестно, как повернется дело. Вдруг снова отправят за реку?

— Я вольный воин, — сказал Улнар, показывая татуировку Братства. — Мое имя Улнар, меня знают в Братстве.

Патруль, окруживший их, не принадлежал Братству. Это были воины одана, но часто бывавший в Приграничье Улнар знал всех их начальников.

— А ты?

— Я тоже, — сказал Фран. На его руке не было знака Братства, но охотник предусмотрительно надел наручи, да и стражей интересовало иное…

— Почему вас всего двое? — спросил бритый.

— Ты знаешь, что бывает в Кхиноре, — ответил Улнар. — Хотя, откуда тебе знать…

— Отвечай прямо.

— Идем отрядом, а возвращаемся группами. Как придется. Отведите нас в Северный лагерь, к Дорану. А если вы с юга, то к Элорну.

— Ты знаешь Элорна? — спросил командир. Его лицо смягчилось.

— Я бывал в Кхиноре три раза. Уже четыре, — поправился воин. — Неужели я не знаю Элорна? Думаю, и он помнит меня.

— Он думает, что мы шпионы морронов, — криво улыбаясь, добавил Франир. Окружившие их воины рассмеялись, и напряжение спало. Действительно, парни вооружены, имеют знак Братства, чего же еще?

— Ладно, братья, идите, — кольцо воинов, повинуясь жесту десятника, распалось. — Удачи вам.

— И вам удачи, — сказал Улнар. — Следите за рекой. Морронов на том берегу — тысячи.