Проклятие Клеопатры

— Какие еще грибы в мае? Ты же металлом занимаешься, все знают, что ты металл воруешь да сдаешь на перекрестке, на площадке…

Валерий Иванович осторожно вошел в темную комнатку, приподняв над головой ситцевую занавеску, огляделся. Кровать с несвежей постелью. Ни одной вещи, указывающей на женщину. Как и на мужчину. Никого.

— Ну… не знаю… Кто-то же был.

— Привидение, должно быть, — не выдержав, растекся в пьяной улыбке Олег. — Ну не знаю я, правда. Баб-то у меня давно не было, я же того… не могу уже… Все пропил. Всю силу мужскую.

— Идиот ты, Олег, понятно? Ладно, я тебя предупредил. Да, кстати… Если увидишь где эту бабу, блондинку-то городскую, сигнализируй, а я тебе за это бутылку поставлю. Понял?

— Да как не понять-то, Валерий Иваныч!

Зоя огородами бежала в сторону магазина. Там — деньги. А деньги — это возможность добраться до Москвы.

Она устроила наблюдательный пункт в лопухах, на участке, прилегающем к магазину, и следила за тем, что происходит. Выяснила, что за магазином есть маленькое строение — уличный туалет. Именно туда уже два раза забегала, постоянно оглядываясь, продавщица. Выйдет, осмотрится и потом, не запирая дверей, бросается в туалет и быстро-быстро обратно, на рабочее место.

Зоя, следуя ее примеру, тоже осмотрелась и быстро пробежала от лопухов к туалету и дальше, к реке, нашла в траве палку, служившую раньше частью лопаты или косы, вернулась к туалету и, изнемогая от мерзкого запаха, стала ждать появления продавщицы. Была жара, женщина, видно, пила много жидкости, поэтому и бегала так часто. Когда она в очередной раз скрылась за кирпичной стеной туалета и заперлась, Зоя подперла дверь палкой, стараясь не шуметь, и бросилась в магазин. Захлопнув за собой дверь, она заперла ее на тяжелый металлический крюк и кинулась к кассе. Вернее даже, это была не касса, а просто картонная коробка в выдвижном ящике прилавка. Схватив пакет, сунула туда всю выручку, потом взяла другой пакет и начала засовывать в него консервы, хлеб, зачем-то сунула пачку масла и халву, вернулась к двери — прислушалась. Тихо.

Она вышла из магазина и спокойным шагом направилась снова к спасительным лопухам. И только спустя несколько минут до нее донеслись крики продавщицы, пытавшейся выйти из туалета: «Люди, помогите! Заперли!!!»

— Ну ты, мать, даешь! — в голосе Олега звучало неподдельное уважение и восхищение. — И как это ты его, подушкой! Вот я бы сроду не догадался!

— А что еще оставалось делать? Ждать, когда меня схватят и отведут в полицию? Надеюсь, ты ему не поверил, что я кого-то там зарезала? Все это чушь собачья.

— Но ты же ничего не помнишь!

— Ладно, Олег, хватит об этом. Ты мне лучше скажи, как ты сам-то до такой жизни докатился? И как вообще живешь? На что?

— Металлом пробавляюсь. Где что увижу — везу на площадку. Там мой кореш работает, платит мне. На эти деньги бензин покупаю, хлеб.

— Ты бы прекращал пить-то! Погибнешь.

— Не лезь в мою жизнь. Скажи спасибо, что тебя не выдал.

— Отвези меня на станцию. Я тебе денег дам. Пять тысяч хватит?

— Ба! Откуда у тебя деньги? — Он вытаращил на нее глаза.

— Не важно. Так отвезешь?

— Да я за такие деньги тебя куда хочешь отвезу.

— Мне в Москву надо. Мы сейчас где? Какая хоть область? Предполагаю, что не так уж и далеко от столицы.

— Владимирская.

— Примерно так я и предполагала. Так что, отвезешь?

— Ну да.

— Ставь чайник, поедим да поедем.

Всю дорогу до станции Олег посматривал на нее с опаской. Может, боялся, а может, просто был удивлен происшедшими с ней переменами. Чай они пили с маслом и халвой, возможно, он догадался, что она наведалась в магазин. Когда вернется, услышит, что магазин ограбили, а продавщицу заперли в туалете. Но будет молчать и молча дома доедать халву.

— Спасибо тебе, Олег, — сказала она ему на прощанье. — Может, когда-нибудь и свидимся.

— Ты это… поторопись… Вон проводница, иди договаривайся. Паспорта-то у тебя нет, может и не посадить.

— Заплачу ей — посадит, куда денется, — с уверенностью сказала Зоя.

— Ты так и не вспомнила, кто ты и откуда? Почему решила, что тебе нужно в Москву?

— Вроде меня Катей зовут, а про Москву сказала сама не знаю почему. Все-таки столица. Пойду в полицию, скажу, так, мол, и так, потеряла память. Может, в больничку положат. Память восстановят. Гипнозом там или еще чем.

— Рисковая ты девка!

— Не жалеешь, что меня подобрал?

— Жалею. Думал, приберешься у меня, поживешь немного… Да ладно, чего уж там! Давай иди к проводнице, а я подожду здесь. Вдруг не посадят, тогда обратно вернемся.

Но проводница, взяв деньги, разместила ее в своем купе. Даже чаю с лимоном дала.

— От мужа сбежала? — спросила она, когда поезд уже тронулся.

Зоя кивнула головой.

— Бил?

Она снова кивнула.

— Все наши беды бабские от мужиков, — озвучила сделанный на собственном опыте вывод проводница, молодящаяся женщина средних лет в синей форме и красивой пилоточке. Лицо ее было так густо напудрено, что, казалось, вот-вот растрескается, как старая штукатурка и начнет отваливаться кусками.

Зоя в третий раз кивнула, забралась под одеяло и закрыла глаза.