Проклятие королей

Меня поражает искусная работа и образ, связывающий страдания Христа с розой моего дома.

– Я заказал их, когда собирался в поход против мавров, – говорит он. – Помните? Много лет назад. Наш крестовый поход. Из него ничего не вышло, но я сохранил кокарды. На этой я велел вышить вашу розу, для вашего кузена, который был со мной рядом.

Я кладу кокарду в карман платья.

– Я вам благодарна. Положу ее к четкам и буду на ней молиться.

– А я буду молиться, чтобы мне не пришлось раздавать их в военное время, – мрачно отвечает он. – В прошлый раз я раздал их своим людям, когда мы поклялись погибнуть, защищая церковь от неверных. Да не пропустит Господь, чтобы нам пришлось защищать ее от ереси дома.

Лорд Дарси не единственный гость в Ричмондском дворце, когда начинается жара и королевский двор выезжает из столицы. Елизавета, моя родственница, герцогиня Норфолкская, жена Томаса Говарда, приезжает к нам и привозит в подарок дичь и кучу сплетен.

Она выказывает почтение принцессе, а потом приходит в мои личные покои. Ее дамы садятся с моими поодаль, она просит двух из них спеть. Мы скрыты от посторонних взоров, наши тихие голоса заглушает музыка, и герцогиня говорит мне:

– Эта шлюха Болейн распорядилась относительно брака моей дочери.

– Нет! – восклицаю я.

Она кивает, тщательно сохраняя на лице спокойное выражение.

– Она повелевает королем, он повелевает моим мужем, и никто не совещается со мной. В итоге она повелевает мной, мной, урожденной Стаффорд. Подождите, вы еще не знаете, кого она выбрала.

Я послушно жду.

– Моя дочь Мария должна выйти за королевского бастарда.

– Генри Фитцроя? – не веря, спрашиваю я.

– Да. Милорд, разумеется, в восторге. Полон надежд. Я бы ни за что на свете не стала вмешивать в это Марию. Когда в следующий раз увидитесь с королевой, скажите ей, что никогда не поступалась своей верностью и любовью к ней. Помолвка – не моих рук дело. Для меня это позор.

– Вмешивать? – осторожно спрашиваю я.

– Я скажу вам, что, по-моему, готовится, – быстрым негодующим шепотом произносит она. – Я думаю, король собирается отставить королеву, что бы ни говорил, отослать ее в монастырь и объявить себя холостяком.

Я сижу очень тихо, словно кто-то рассказывает мне, что к дверям моего дома подступает чума.

– Думаю, он откажется от принцессы, объявит ее незаконнорожденной.

– Нет, – шепчу я.

– Думаю, да. Думаю, он женится на этой Болейн, и, если она родит ему сына, объявит этого мальчишку своим наследником.

– Брак не будет действительным, – тихо говорю я, цепляясь за единственное, что знаю точно.

– Никак не будет. Он будет заключен в аду, против воли Господа! Но кто в Англии скажет об этом королю? Вы скажете?

Я сглатываю. Никто ему не скажет. Все знают, что случилось с Реджинальдом, когда тот всего лишь сообщил, что думают во французских университетах.

– Он лишит принцессу наследства, – говорит герцогиня. – Бог его помилуй. Но если король не сможет завести сына с этой Болейн, у него есть в запасе Фитцрой, и он сделает наследником его.

– Мальчик Бесси Блаунт? Вместо нашей принцессы?

Я стараюсь, чтобы это прозвучало язвительно, но чувствую, что слишком легко верю герцогине.

– Он – герцог Ричмонд и Сомерсет, – напоминает она мне. – Повелитель Севера, лорд-правитель Ирландии. Король дал ему столько великих титулов, почему среди них не быть принцу Уэльскому?

Я знаю, что такой план давно был у кардинала. Я надеялась, он пал с кардиналом вместе.

– Никто такое не поддержит, – говорю я. – Никто не позволит заменить законного наследника бастардом.

– Кто поднимется против? – спрашивает она. – Никому это не понравится, но кто осмелится выступить против?

Я на мгновение закрываю глаза и качаю головой. Я знаю, что это должны сделать мы. Если кто-то это и должен сделать, то мы.

– Я скажу вам, кто поднимется, если вы их возглавите, – горячо шепчет она. – Простые люди и все, кто возьмет оружие по приказу Папы, все, кто пойдет за испанцами, когда они вторгнутся в отместку за свою принцессу, все, кто любит королеву и поддерживает принцессу, и все, кто рожден Плантагенетом. Так или иначе, это каждый в Англии.

Я поднимаю руку.

– Ваша Светлость, вы знаете, что я не могу допустить такие разговоры в доме принцессы. Ради нее и ради меня я не могу это слушать.

Она кивает:

– Но это правда.

– Но зачем Болейн этот брак? – с любопытством спрашиваю я. – Ваша дочь Мария принесет большое приданое, а в распоряжении ее отца огромные английские земли – и их население. Зачем Болейн давать такое могущество Генри Фитцрою?

Герцогиня кивает.

– Это для нее предпочтительнее другого варианта, – говорит она. – Она не хочет, чтобы король женил его на принцессе Марии. Ей невыносима мысль, что принцесса станет наследницей.

– Этого никогда не будет, – твердо говорю я.

– Кто его остановит? – с вызовом спрашивает она.

Рука моя сама ложится в карман, где я держу четки и данную Томом Дарси кокарду с Пятью ранами Христа под белой розой моего дома. Том Дарси остановит? Мы примкнем к нему? Я пришью эту кокарду к вороту сына и отправлю его сражаться за принцессу?