Проклятие принцессы Алтая

Вдохновение нужно в геометрии не меньше, чем в поэзии.

Александр Сергеевич Пушкин.

Феликс очень переживал, и у него даже немного тряслись руки, что для фокусника совершенно неприемлемо. Что-что, а руки должны быть тверды и в то же время пластичны, потому что это инструмент работы.

«Тебя могут выдать две вещи, — говорил дядя, когда обучал маленького Феликса искусству фокусов, — выражение лица и руки. Лицо всегда должно излучать уверенность в том, что ты делаешь, а руки должны жить совершенно отдельно, подчиняясь лишь строгим указаниям мозга».

Сейчас же ни лицо, ни руки не слушались.

В красивом зале, действительно очень похожем на тронный зал Екатерининского дворца, танцевала балерина под аккомпанемент старого пианиста. Девушка была прекрасна, а вот у старика руки дрожали уже нещадно, потому как он иногда фальшивил. Видимо, его гениальная игра осталась в прошлом. Феликс был следующим в программе, а за ним, заканчивая это мини-представление, готовилась выступить Марианна Воронова. Вблизи актриса была еще прекраснее, лишь небольшие морщинки на переносице, возможно, от волнения, портили ее фарфоровое лицо. Она не была высокомерна, как старик пианист, но и не шла на контакт. Зина попросила Феликса пообщаться со звездами, когда они будут вместе за кулисами, но у него это не получилось. Все были замкнуты в себе, никто не хотел болтать.

Музыка стихла, и Феликс осторожно выглянул из-за кулис. Алисия Поти второй раз выходила на поклон, а Герман Иванович, скупо склонив голову, уже удалялся со сцены. Не заметив затаившегося фокусника, пианист наткнулся на него и грубо выругался. Оказавшись буквально нос к носу, Феликс уловил исходящий от старика знакомый запах, но быстро вспомнить, что это, не удалось, и он отложил эту мысль на потом.

Балерина входила за кулисы вся мокрая и при виде своего переводчика жалобно воскликнула что-то по-итальянски.

— Что случилось? — спросил его Феликс, когда она скрылась в своей гримёрке.

— Говорит, какие-то софиты чересчур жаркие, — пожал плечами переводчик. — Да куражится барышня, — решил он пожаловаться Феликсу на иностранку. — Уже пожалел, что согласился сюда с ней ехать. То ей не так, это не эдак, сплошные проблемы, а не работа. Зазвездилась, наверное, — сделал вывод мужчина.

Но Феликс не мог беседовать дальше, потому как настало время его выхода. Организаторы предупредили, что выходить на сцену надо не раньше, чем через пять минут после того, как уйдет предыдущий артист. Для этого даже повесили таймер над выходом, и вот он сейчас говорил, что пора.

Первое, что Феликс почувствовал на сцене, — это действительно софиты, от которых палило жаром. Балерина не вредничала, когда жаловалась на них. Они излучали тепло, словно маленькие солнца. Но так уж устроен настоящий артист — когда он выходит на сцену, остальной мир для него перестает существовать.

Шестеро мужчин, очень разных, один из которых казался почти ребенком лет шестнадцати-семнадцати, увлеченно следили за руками Феликса, пытаясь понять, где обман. Все в зале явно были бизнесменами и акулами бизнеса. Проведя не мало выступлений, Феликс уже давно понял, что так смотреть может именно эта категория зрителей. Они сами вечно обманывают партнёров, а потому осмысливают поведение других людей именно с этой точки зрения. Из-за особенностей своего мышления не могут наслаждаться процессом и воспринимать фокус как чудо, им необходимо обязательно знать, как и где их провели, а лучше — предугадать обман.

Закончив выступление, Феликс все же был вознагражден жидкими аплодисментами, не такими, как балерине, но все же.

— А вы можете нам раскрыть один из фокусов, который мы только что увидели? — вдруг произнес самый молодой из гостей. Хоть он и выглядел старшеклассником, но детского азарта в его глазах не было, только жесткий расчет, такой же, как у остальных, а возможно, даже и больший, чем у них.

— Конечно, — легко согласился Феликс. — Например, фокус с картой, он самый простой и требует только ловкости рук. Зритель вытягивает карту из колоды, она и правда является рандомной. Затем я аккуратно кладу ее не на верх колоды, как вам кажется, а под первую карту, но при этом я проделываю разные па руками, и вы этого не замечаете. Вам кажется, что ваша карта сейчас лежит сверху колоды. Далее я беру верхнюю карту и кладу в середину колоды, видите? Очень настойчиво вам показываю, что она верхняя, и что все честно. На этом моменте я как можно четче освещаю свои действия, ведь они у меня сейчас честны. Потом обязательно… — Феликс улыбнулся, как на представлении. — Крэкс, пэкс, фэкс, я поднимаю верхнюю карту и, показывая ее вам, словно бы боясь ошибиться, спрашиваю у вас, та ли это карта. Зритель не понимает, как карта, которую только что засунули в середину колоды вновь оказалась сверху.

— Получается, это все ловкость рук и психология, — серьезно уточнил парень.