Проклятие рода Плавциев

Комната, где находилась библиотека с большим столом для чтения, завершалась большой полукруглой верандой, выходившей в парк. Публий Аврелий расположился перед Гнеем на стуле черного дерева с высокой спинкой.

— Смерть моего старшего сына — тяжелый удар для меня, сенатор Стаций. Особенно такая…

— Он ведь был твоей правой рукой, да?

Старик хмуро согласился:

— Аттик умел тщательно и со знанием дела считать мои Доходы. Спокойный человек, без странностей. Не знаю, как нам жить без него. В нашей семье только Терция еще немного разбирается в делах, и тем не менее оставить ей состояние все равно что разложить его по карманам всех ее будущих мужей. Знатный Приск женится на ней только из-за денег, это все знают, но я ничего не могу поделать: она спит и видит как появится в высшем свете! Я же, напротив, хочу иметь наследника, который носил бы мое имя и продолжал мое дело, соблюдая семейные традиции. Аттик как нельзя лучше подходил для этого. Уравновешенный, ответственный, за всю свою жизнь он совершил только один безумный поступок — женился на Елене. Но он трудился денно и нощно и молча сносил эту гарпию, свою первую жену. Если ему так уж нужна эта женщина, подумал я, пусть будет счастлив! Поэтому я договорился о ее разводе с Невием, сильно облегчив свой кошелек, лишь бы отделаться от моей невестки Присциллы. И не жалею. Во всяком случае, хотя бы последние месяцы своей жизни бедный Аттик был счастлив. Я ведь тоже, когда увидел Паулину, решил, что должен получить ее во что бы то ни стало, хотя она и знатного рода, не как я, и к тому же была замужем. Я не ошибся. Как видишь, уже два десятилетия мы живем с ней в полном согласии!

Аврелий понимающе кивнул.

— Но перейдем к делу, — продолжал Гней Плавций. — Мне нужно написать завещание, по которому за вычетом приданого Плаутиллы Терции все мое состояние переходило бы Секунду. Надеюсь, что он по рассеянности не растратит его! Получив свою долю, моя дочь, а также ее будущий муж не смогут претендовать больше ни на что. А потому, хочется верить, эта несчастная постарается продержаться в новом браке подольше, чем во всех остальных!

Аврелий засомневался, но из уважения к старому Плавцию предпочел оставить свое мнение при себе.

— Вот перечень завещанного имущества, — продолжал Гней. — Двести тысяч сестерциев моему пасынку Луцию Фабрицию, десять тысяч вольноотпущеннику Деметрию. — Патриций стал записывать деревянной палочкой на восковой дощечке. — И полмиллиона вольноотпущеннику Сильвию, которого назначаю управляющим имением.

Аврелий в изумлении поднял брови. Выходит, юноша, которого он видел на днях, действительно любовник Гнея? Как иначе объяснить такой дар слуге, которому нет еще и двадцати?

Воздержавшись от замечаний, сенатор записал волю старика, но, как только вышел из библиотеки, вновь отправился на поиски Кастора.

Он нашел его в комнате, смежной с апартаментами Елены, где тот с удовольствием помогал горничной надеть лучшую тунику хозяйки.

— Кастор, мне нужно все знать о Сильвии! — решительно приказал он. — И поспеши. Эта девушка и без тебя сумеет одеться.

— Прощай, Ксения, долг зовет меня! — театральным жестом простился с ней александриец, а Аврелий тем временем поспешил в спальню к всеведущей Помпонии.

Матрона сидела к нему спиной в просторном кресле, способном вместить ее внушительные формы. Вокруг хлопотали две или три служанки, колдовавшие над ее непокорным локоном, который ни за что не хотел им подчиниться.

— Помпония, дорогая… Боги Олимпа, что с тобой? — испугался патриций, когда женщина обернулась и он увидел ее лицо, покрытое какой-то липкой зеленой кашицей, капавшей на одежду, и услышал несколько измененный, но все-таки узнаваемый голос подруги.

— Это одна из масок красоты, которую изобрела Плаутилла. Аврелий, дорогой, она делает кожу бархатистой! В нее входят зеленая глина, мята, мед и выжимка из желез куницы. Просто чудо!

— Артемида… — прошептал сенатор.

— Тебе не следует это видеть. Лучше бы ты ушел. Мужчины должны только радоваться результату! — объяснил Помпония.

Аврелий поморщился: судя по резкому запаху гнилой рыбы, который витал в спальне, заполненной пузырькам и баночками, Плаутилла Терция, должно быть, скрыла от подруги кое-какие ингредиенты таинственной смеси.

— Думаешь продавать это как афродизиак? — в растерянности поинтересовался патриций.

— Конечно. Как жаль, что нет Сервилия, он так порадовался бы необыкновенному действию этой мази!

Аврелий поблагодарил добрых богов за то, что они избавили его друга — впечатлительного супруга матроны — от столь сурового испытания, и подошел к Помпонии, терзавшей служанку:

— Вот, вот этот завиток! Волосы должны походить на морские волны в бурю!

Со смирением, свойственным человеку, у которого за плечами поколения предков-рабов, бедняжка принялась заново укладывать непокорную прядь.

— Помпония, — заговорил Аврелий, — мне необходима твоя помощь — только ты способна раздобыть сведения об этой семье.