Проклятие семьи Грин

– Как славно! Меня всегда учили, что лучше говорить правду.

– Доктор Вонблон оставался у вас, пока его не позвал Спроут? – продолжал Вэнс.

– О да. Он курил трубку. Мама не одобряет курение, и он частенько прокрадывается ко мне, чтобы спокойно подымить.

– А что во время его визита делали вы?

– Купала зверюгу. – Она подняла шпица, чтобы Вэнс лучше его разглядел. – Правда, он душка?

– В ванной?

– Естественно. Не в пудренице же!

– Дверь ванной была закрыта?

– Вот это не могу сказать. Вполне возможно. Доктор Вонблон почти член семьи, и я с ним иногда ужасно неучтива.

Вэнс встал.

– Благодарю, мисс Грин. Простите за беспокойство. Вы могли бы пока побыть в своей комнате?

– Могла бы? Конечно. Это практически единственное место, где я чувствую себя в безопасности. – Она направилась к выходу. – Если вы что-то узнаете, вы же мне скажете? Больше нет смысла притворяться. Я ужасно боюсь.

Затем, словно устыдившись своего признания, девушка быстро покинула гостиную.

В это самое время Спроут впустил штатного фотографа и двух экспертов по дактилоскопии, Дюбуа и Беллами. Хис вышел к ним в переднюю, отвел наверх и тут же вернулся.

– Что теперь, сэр?

Маркхэм был погружен в мрачные раздумья, и на вопрос сержанта ответил Вэнс:

– Выслушаем очередной словесный припадок набожной Хемминг и несколько скупых слов фрау Маннхайм. Возможно, что-нибудь прояснится.

Позвали Хемминг. Она пришла, лопаясь от возбуждения. Ее глаза сияли триумфом провидицы, чьи предсказания сбылись. Но поведать ей было совершенно нечего. Она провела почти все утро в прачечной и узнала о трагедии от Спроута, незадолго до нашего прихода. Тем не менее она пространно рассуждала о божественной каре, и Вэнсу не без труда удалось остановить поток ее пророчеств.

Кухарка также не смогла пролить свет на убийство. Она была на кухне все утро, кроме того часа, когда ходила на рынок. Она не слышала выстрела и, как и Хемминг, узнала о трагедии только от Спроута. Однако эта женщина заметно изменилась. Когда она вошла в гостиную и села перед нами, ее обычно бесстрастное лицо выражало ужас и возмущение, а пальцы на коленях нервно двигались.

Вэнс критически смотрел на нее во время дознания и в конце неожиданно спросил:

– Последние полчаса мисс Ада была с вами на кухне?

При упоминании этого имени страх кухарки заметно усилился. Она сделала глубокий вход.

– Да, Адочка была со мной. И слава всевышнему, что утром она уходила. Иначе могли бы убить ее, а не мистера Рекса. Один раз в нее уже стреляли, могут попробовать снова. Ей нельзя оставаться в этом доме.

– Думаю, нет смысла скрывать от вас, фрау Маннхайм, – сказал Вэнс, – что теперь мисс Ада будет под неусыпным присмотром.

Женщина благодарно посмотрела на него.

– Ну что она им сделала?.. Я тоже за ней присмотрю.

Когда кухарка ушла, Вэнс заметил:

– Что-то мне подсказывает, Маркхэм, что лучшего защитника в доме, чем наша заботливая фрау, Аде не найти. И все-таки этой лютой расправе не будет конца, пока мы не наденем на убийцу наручники. – Его лицо помрачнело, а линия рта стала жесткой, как у Пьетро Медичи. – Кровавая резня еще не окончена. Картина только начинает вырисовываться. И она кошмарна – хуже любых гравюр Ропса или иллюстраций Доре.

Маркхэм подавленно кивнул.

– Да, есть во всем этом какая-то неизбежность, бороться с которой выше человеческих сил. – Он устало поднялся. – В данный момент я больше здесь ничего не могу сделать, сержант. Работайте. И позвоните мне до пяти.

Мы уже собрались уходить, когда прибыл капитан Джерим, тихий коренастый человек с седыми торчащими во все стороны усами и глубоко посаженными глазами. Он был похож на хитрого лавочника. После непродолжительных рукопожатий Хис повел его наверх.

Вэнс надел было пальто, потом снял.

– Послушаю, пожалуй, что капитан скажет о следах. Знаете, Маркхэм, у меня складывается довольно-таки фантастическая теория, и я хочу ее проверить.

Маркхэм секунду смотрел на него с любопытством. Затем взглянул на часы.

– Я подожду с вами.

Десять минут спустя вновь появился доктор Доремус и, прежде чем попрощаться, сообщил, что Рекса застрелили из револьвера тридцать второго калибра с расстояния примерно в фут. Пуля вошла в лоб спереди и, по всей видимости, застряла в среднем мозге.

Через четверть часа после ухода Доремуса в гостиную вернулся Хис. Увидев, что мы все еще там, он был неприятно удивлен.

– Мистер Вэнс хочет послушать отчет Джерима, – объяснил Маркхэм.

– Капитан закончит с минуты на минуту. – Сержант рухнул в кресло. – Проверяет замеры Сниткина. По следам на ковре он особо ничего сказать не смог.

– А отпечатки пальцев? – спросил Маркхэм.

– Пока тоже ничего.

– Ничего и не ждите, – добавил Вэнс. – Следы оставили специально для нас.

Хис бросил на него пристальный взгляд и хотел что-то сказать, но в этот момент спустились капитан Джерим и Сниткин.

– И каков вердикт, капитан? – спросил Хис.