Проклятие семьи Грин

Вэнс достал монокль и тщательно его протер, затем повернулся к ближайшим книжным полкам. Я шагнул вперед и заглянул ему через плечо. Когда мой взгляд пробежал по пыльным названиям, у меня едва не вырвался изумленный возглас. Передо мной была одна из наиболее полных и необычных частных библиотек по криминологии в Америке – а я знал многие знаменитые коллекции. Здесь было представлено преступление во всех его фазах и вариациях. Редкие старые трактаты, давно не издававшиеся и служащие предметом гордости библиофилов, плотными рядами стояли на полках.

Тематика не ограничивалась криминологией в узком смысле слова. Тобиас Грин собрал работы по всевозможным смежным областям. Целые разделы посвящались сумасшествию и кретинизму, социальной и криминальной патологии, самоубийству, нищете и филантропии, тюремной реформе, проституции и морфинизму, смертной казни, патопсихологии, правовым кодексам, жаргону преступного мира, тайнописи, токсикологии и полицейским методам расследования. Здесь стояли тома на английском, французском, немецком, итальянском, испанском, шведском, русском, голландском и латыни[70].

Вэнс двигался вдоль забитых до отказа полок, и глаза его блестели. Маркхэм тоже проявлял неподдельный интерес, а Хис, то и дело нагибаясь к какой-нибудь книге, демонстрировал выражение озадаченного любопытства.

– Вот это да! – пробормотал Вэнс. – Неудивительно, сержант, что именно ваш департамент выбрали в качестве будущего хранителя этих фолиантов. Что за коллекция! Потрясающе! Теперь-то, Маркхэм, вы рады, что обманом выудили у старой дамы ключ?

Неожиданно он повернул голову, жестом руки прося тишины. Я тоже различил в коридоре слабый шум, словно кто-то задел деревянную дверь. Несколько мгновений мы напряженно ждали. Но шум не повторился, и Вэнс стремительно подошел к двери и распахнул ее. В коридоре не было ни души. Он некоторое время постоял на пороге, прислушиваясь. Затем закрыл дверь и снова повернулся к нам.

– Могу поклясться, что кто-то подслушивал в коридоре.

– Был какой-то шорох, – подтвердил Маркхэм, – но я подумал, что мимо прошел Спроут или горничная.

– Какая нам разница, кто ходит по коридору, мистер Вэнс? – спросил Хис.

– Подслушивая у двери, преступник, вероятно, хотел понять, что мы уже выяснили.

– Ну, выяснили мы маловато, пусть спит спокойно, – пробурчал Хис.

– Какой вы пессимист, сержант. – Вэнс вздохнул и подошел к книжным полкам у плетеного кресла. – Может быть, в этой секции найдется что-нибудь, что нас взбодрит. Давайте-ка поищем здесь в пыли добрые вести.

Он зажигал спичку за спичкой и систематически осматривал сверху вниз ряды переплетов. Дойдя до предпоследней полки, с любопытством наклонился и внимательнее вгляделся в два толстых серых тома. Затем вытащил их и поднес к окну.

– Бред какой-то, – заметил он после краткого осмотра. – Это единственные книги в пределах досягаемости от кресла, которые читали в последнее время. И что же это, по-вашему, за книги? Старое двухтомное издание «Handbuch für Untersuchungsrichter als System der Kriminalistik» профессора Ганса Гросса, или, говоря проще, «Руководство по криминалистике для судебных следователей».

Вэнс с веселым укором взглянул на Маркхэма.

– Это не вы случайно коротали здесь ночи, чтобы научиться запугивать подозреваемых?

Маркхэм не отреагировал на шутку, свидетельствующую о внутреннем напряжении Вэнса.

– Тема книги, – возразил он, – может означать, что между убийствами и тем, что кто-то заходил в библиотеку, нет никакой связи.

Вэнс задумчиво вернул книги на место и пробежал глазами по остающимся томам нижней полки. Потом вдруг опустился на колени и снова чиркнул спичкой.

– Здесь несколько книг лишние. – Я уловил в его голосе скрытое волнение. – Они из других секций и сюда засунуты немного криво. И на них ни пылинки… Честное слово, мой дорогой юрист, вот вам совпадение! Только послушайте: «Яды: их действие и обнаружение» Александра Уинтера-Блита[71], «Пособие по медицинской юриспруденции, токсикологии и охране здоровья» Джона Глейстера, профессора судебной медицины из Университета Глазго. А здесь у нас «Ueber hysterische Dammerzustande» Фридриха Брюгельманна и «Ueber Hystero-Paralyse und Somnambulismus» Шварцвальда. Вот так так! Чертовски странно…

Вэнс поднялся и принялся взволнованно расхаживать взад-вперед.

– Нет-нет, конечно же, нет, – пробормотал он. – Этого просто не может быть… Зачем Вонблону нам врать?

Мы все знали, о чем он. Даже Хис сразу все понял, ибо, хотя и не говорил по-немецки, названия обеих книг, особенно последней, не требовали перевода. Истерия и сумеречные состояния! Истерический паралич и сомнамбулизм! Страшный смысл этих слов и их возможное отношение к зловещим трагедиям в особняке заставили меня содрогнуться.

Вэнс прекратил нервно мерить шагами комнату и мрачно посмотрел на Маркхэма.