Проклятие снежной королевы (СИ)

— Я проверил посетителей Рюмина за восемнадцатое ноября, — сообщил парнишка, глядя исключительно на Арбенина, словно боясь, что тот сейчас снова исчезнет. — В интересующее нас время у него был записан только один клиент — корреспондент газеты «будни и праздники» Гребцов Максим Викторович!

* * *

Кира рассеянно листала страницы, лежащей рядом книги, кажется это был один из любимых романов Ангелины «Гордость и предубеждении», но не могла прочитать ни слова. Мешали слёзы, застилающие взгляд, и отравляющие душу, горькие мысли. Раньше, когда счастье казалось безоблачным, ей удавалось справиться с ними без труда, теперь это было сложнее.

В комнату заглянула Ангелина.

— Не спишь?

Она вошла с подносом, на котором возвышались хрустальные бокалы с охлаждённым зеленым чаем и блюдо с аккуратно нарезанными фруктами. Поставила поднос на низкий журнальный столик и присела на краешек дивана рядом с подругой.

— Выпьем за любовь? — грустно улыбнулась Кира.

— И за неё тоже, — Ангелина погладила девушку по растрепавшимся рыжим волосам. — У тебя всё в порядке?

— В полном! — ещё одна вымученная улыбка. — Просто грустно немного.

Ангелина колебалась, не зная уйти или остаться. С одной стороны, по собственному опыту знала как это неприятно, когда хочешь побыть один, а кто-то назойливо лезет с вопросами о самом больном. С другой, опять же из личного опыта: когда на душе тьма и ненастье — одиночество может стать непосильной ношей.

— Спасибо тебе! — Кира как котёнок потёрлась щекой о её ладонь. — Я так рада, что мы дружим. У меня ведь никогда не было ни друзей, ни семьи — одна бабушка, и в личной жизни не везло. А теперь — и карьера, и друзья, и любовь — всё замечательно, так почему же я, глупая, плачу?

— Любовь и слёзы — это почти одно и то же, — вздохнула Ангелина. — Но плакать действительно незачем — неотложные дела бывают у всех.

Кира улыбнулась чуть веселее и, усевшись по-турецки, потянулась за яблоком.

— У него ребёнок заболел, — призналась она. — В этом всё дело. То есть, у нас, разумеется, всё по-прежнему, но несколько дней мы, похоже, не увидимся, а я так по нему скучаю.

Ангелина молчала, ей были понятны чувства подруги — сама постоянно думала о Мае, но были и другие мысли — а как же та, другая, законная жена и мать ребёнка? Разве ей не больно, не обидно? А сам ребёнок? Ведь дети всегда реагируют на отношения между родителями, их не обманешь фальшивыми улыбками и показными жестами. Всё это сложно и банально одновременно: среднестатистический брак, остывшая любовь, перешедшая в разочарование, измена и новая страсть — избитый, искусственный сюжет. Сюжет искусственный, а боль настоящая — вот ведь как бывает.

В глазах Киры мелькнула настороженность.

— Осуждаешь меня?

— Ты уже спрашивала, с тех пор ничего не изменилось, — вздохнула подруга. — Я не собираюсь тебя судить, просто слишком хорошо знаю каково это — расти в неполной семье. Да и ты это знаешь не хуже меня — любой ребёнок мечтает жить вместе с папой и мамой, а не делить их с чужими людьми.

Кира вспыхнула, видимо обидевшись.

— Но я ведь не собираюсь уводить его из семьи! — раздражённо напомнила она. — Когда поняла, что влюбилась в женатого — очень испугалась, долго скрывала свои чувства, а потом он сам начал за мной ухаживать и я… мы… в общем, теперь мы месте. Я очень его люблю, понимаешь?!

— Понимаю, — Ангелина снова подумала о Мае. Ещё совсем недавно она даже не подозревала о его существовании. Жила обычной жизнью, уверено шла к цели и в принципе была всем довольна, а теперь, когда его нет рядом, она чувствует себя разорванной пополам и ничего не может с этим поделать. — Это сильнее тебя.

— Намного сильнее! А ребёнок по-прежнему живет, и будет жить в полной семье. Мне достаточно того, что есть, на большее не претендую…

— А его жена знает?

Кира положила яблоко обратно и промолчала. Она старалась не вспоминать о недавнем звонке той женщины, её визгливом голосе, истерическом тоне и оскорблениях, которые ей пришлось тогда выслушать.

— Какая разница, я ведь сказала — семью разрушать не собираюсь! — упрямо повторила певица.

Ангелина предпочла промолчать, да и что она могла сказать. Давать советы в подобной ситуации всё равно, что пытаться в одиночку изменить направление русла огромной реки. Сердцу не прикажешь, а страсть это уже даже не река — океан! Совсем другой масштаб и объём.

— О, нет! — поморщилась она, услышав громкое куриное кудахтанье из динамиков своего телефона. Именно такие ассоциации вызывала у певицы резкая напористая и немного картавая речь её продюсера и музыкального директора Василия Светлова.

— Светлов? — Кира невольно улыбнулась, представив себе лицо этого долговязого надменного типа, узнай он, под какой звук на дисплее телефона Скворцовой всплывает его гордое имя. — Чего хочет?

— Мне даже представить страшно, — Скривилась Ангелина. — Утром заявил, что на похоронах Лены я должна буду петь одну из наших песен! Разве это нормально? Слава богу, мне удалось его переубедить, но теперь, похоже, наш фантазёр ещё что-то придумал.