Проклятые чувства

— Она здесь! Помоги мне! Татьяна-а-а!.. — голос изменился, из прекрасного и созвучного он резко превратился в утробный и хриплый, словно из преисподней.

Я отпрянула от дерева, и в моей голове пронеслась молния.

— Павел Гаврилович, — произнесла я. — Где вы? Вы тут?

— Она здесь! — из глубины леса послышался замогильный голос, и мое тело покрылось мурашками.

А в следующую секунду все изменилось. Словно некто, по задумке всемогущего и злого режиссера, решил сменить декорации, потому что те радужные атрибуты, которые сейчас радуют глаз, не вписываются в последующий сценарий.

Неожиданно все вокруг стала поглощать устрашающая тьма, словно большим черным покрывалом накрывающая весь лес. Прекрасные деревья вдруг резко превратились в черные и злые, их ветки начали зловеще изгибаться, словно щупальца неведомого чудовища. Задул ветер, принося с собой ощущение опасности и смерти.

Смерти…

Среди страшных и недобрых деревьев проплыла тень. Черная, бесшумная, она, как призрак, заскользила над землей и направилась в мою сторону.

— Иди туда, где живые не ходят, — прошептала тень и исчезла среди деревьев.

Я схватила себя за волосы и с силой дернула вниз, чуть не выдрав клок. В голове снова вспыхнула молния, и на мгновение я словно очнулась.

— И откуда на такой прекрасной земле появилась такая погань? — проговорила я и достала из кобуры пистолет.

Рука дрожала и совсем меня не слушалась. Нет, в таком состоянии оружием лучше не пользоваться.

Непослушной рукой я убрала пистолет обратно. Как вдруг…

Шорох веток… Передо мной в метрах тридцати снова появилась тень. Во мраке деревьев и сумраке я разглядела силуэт монашки. В темной одежде с белым, как череп лицом, она проскользнула между деревьями, посмотрела на меня своими пустыми черными глазницами, издала тихий хохот и…

И испарилась в темноте.

— Ну вот, Танюша, и ты потихоньку сошла с ума, — проговорила я себе под нос, не в силах пошевелиться.

Но какая-то часть моего сознания еще не погрузилась в этот бредовый мрак и пыталась сопротивляться. Я словно раздвоилась на две части — сумасшедшую и адекватную. Та самая адекватная часть сознания пыталась достучаться до меня, давая понять, что это все галлюцинации, что всего этого не существует, это всего лишь бред.

Стараясь не потерять именно эту искорку восприятия, я двинулась вперед, петляя между деревьями, пытаясь дойти до того места, где я видела силуэт монашки.

На лес резко опустилась тьма, и я с трудом различала только очертания мрачных деревьев. Достав смартфон, я включила на нем функцию фонарика и посветила перед собой.

— Ну давай же, покажись. Я знаю, что ты не призрак, — бормотала я, пробираясь сквозь какие-то кусты.

— Татьяна-а… я здесь, — донеслось из глубины леса.

Кажется, голос снова принадлежал Павлу Гавриловичу. Или мне это все мерещится и нет никакого голоса? Господи, как же сложно адекватно воспринимать реальность в таком измененном состоянии сознания. Практически невозможно отделить ирреальность от реального.

— Павел Гаврилович! — крикнула я в темноту леса. — Вы здесь? Отзовитесь!

Тишина. Мне бы по-хорошему в таком состоянии вернуться обратно, закрыться дома и постараться прийти в себя. Интересно, чем меня напичкали, может, следует вызвать «Скорую»?

— Никаких «Скорых»! — ответили мне справа. — Заберут в наркологию, и доказывай потом, что ты не верблюд. А злодей в это время успеет скрыться или притаиться.

И в каком бы состоянии я сейчас ни была, где-то в глубине своего угасающего сознания я понимала, что пожилому человеку нужна помощь. Возможно, он в таком же состоянии, как и я, и неизвестно, как подобное отравление повлияет на старческий организм и какие потом будут последствия. Надо срочно найти старика и вернуться вместе с ним обратно в село.

Я бродила как ненормальная по лесу, кричала, звала, аукала, но в ответ мне было лишь отдаленное эхо и мои собственные голоса, возникающие с разных сторон. Дошло до того, что я потерялась во времени, а цифры на экране телефона мне уже ни о чем не говорили. Ко всему прочему я поняла, что заблудилась, и в какую сторону нужно идти для того, чтобы вернуться, непонятно. Потом я почувствовала, что воздух вокруг стал сырым и прелым, меня стали одолевать изголодавшиеся комары, а чуть в стороне было слышно кваканье лягушек.

— Болота! — сказала я сама себе и резко остановилась.

Снова включила фонарик и посветила. Темные стволы деревьев, сырая земля под ногами, чуть в стороне гладкое пространство, похожее на мох или согру.

Я стояла как вкопанная, боясь пошевелиться. Казалось, сделай я шаг, как моя нога увязнет в коварной трясине, и та, словно злобное лесное чудовище, поглотит меня в своих недрах, и знаменитый сыщик Татьяна Иванова будет значиться в списке без вести пропавших.

И опять это раздвоение сознания. Одна его часть так и манила меня в глубь леса, словно некая сила тянула меня туда на верную погибель. Вторая — наоборот, сопротивлялась этому, заставляя меня стоять на месте и не делать лишних передвижений.