Проклятый дар

– Что, демоны забери, ты тут делаешь?

Резко разворачиваюсь, едва не опрокинув чашку и выругавшись от боли. У себя за спиной вижу Каро. Сглатываю и хрипло отвечаю:

– Кофе…

Девушка сонная, с покрасневшими от слез глазами, в короткой маечке, которая ей, похоже, мала. И шортах, таких, которые старшее поколение называет трусами. Блин… вот встрял! Думал, смог выкинуть ее из головы, или, по крайней мере, сбежать от соблазнов, но теперь… Как теперь забыть эти длинные ноги, красивую грудь, на которой натянулся тонкий, немного просвечивающий материал, и волосы, падающие гладкой волной до поясницы? Обычно Каро ходит с забранными. Я ни разу не видел ее такой… домашней. Почему она не в колледже? Почему плакала? Из-за меня? Вряд ли…

– Какой, блин, кофе? – возмущенно огрызается она. На щеках появляется румянец, глаза горят. Какая же она красивая!

– Черный… – Разговор двух идиотов, но у меня просто ни одной мысли в голове. Не тогда, когда мы на одной кухне в пустом доме.

– Дар, – угрожающе рычит Каро. – Я последний раз спрашиваю тебя: что ты, демоны забери, делаешь в доме шэха в штанах Волка? Вот правда, ты последний человек, которого я ожидала тут увидеть!

– Кофе… – повторяю я, потому что не способен связно мыслить и действительно не знаю, как объяснить свое присутствие на этой кухне и при этом не вывернуть наизнанку душу. А вот выворачивать перед Каро душу я точно не хочу.

Девушка рычит от злости и, сжав кулаки, воинственно делает шаг навстречу. Она в этот момент такая красивая, что я тоже качаюсь в ее направлении и, прежде чем Каро успевает разразиться громкой и возмущенной тирадой, целую в пухлые приоткрытые губы. Кайф.

Каро

Что. Он. Тут. Делает? Эти мысли бьются в голове, когда горячие и жадные губы нагло нападают на мои, лишая силы воли и здравого смысла. По венам течет пламя, пульс грохочет в ушах. Даже рефлексы отступают, хотя где-то на задворках сознания я понимаю: наглому засранцу, который ночью вытер об меня ноги, нужно врезать. Сильно и больно. Но его поцелуи настолько хороши, что я позволяю себе минутную слабость, прежде чем оттолкнуть.

Обжигающие руки на моей спине, легкие укусы и мучительно нежные движения языка. Где, демоны его задери, Дар учился так целоваться? И как избавиться от желания продлить этот миг как можно дольше? Мне сейчас все равно, даже если за этим поцелуем снова последует боль. Дар – это всегда качели и разбитое стекло, на котором стоишь босиком.

Но я сильная, и я не позволю собой играть.

– Ты охренел? – спрашиваю я, отпрыгнув. Только так можно разорвать дурманящий голову поцелуй.

– Похоже… – хрипло шепчет Дар.

Его грудь вздымается, а взгляд такой шальной, что меня ведет. Но парень даже не делает попытки меня удержать. Стоит, опустив руки, и не двигается с места.

– Как ты вообще можешь ко мне приближаться после того, что наговорил ночью?

– А что я такого сказал? – замечает он, мигом мрачнея.

Меня захватывает волна возмущения.

– То есть, в твоем понимании, нормально заявить, что мне без разницы, кого целовать – тебя или Кита?

– Ты целовалась со мной, потом ты целовалась с ним… – Парень пожимает плечами, но его взгляд меняется. В нем ни следа страсти, только отчаяние, злость и боль. – Многим все равно. Хотя прости, нет. Это раньше было все равно. Сейчас он более предпочтительный вариант.

– Идиот… – выплевываю я.

– Мне так часто об этом говорят, что я сам уже верю.

– Кит целовал меня сам! – Не знаю, почему я вообще оправдываюсь перед этим больным на голову. – Я тут ни при чем.

– Я открою тебе страшную тайну, Каро. – Дар снова оказывается напротив меня и буравит злым и жадным взглядом, от которого губы колет, как иголками. – Я тоже тебя целовал сам. Всегда. Меня ты тоже не целовала, Каро… так что в чем разница? И в чем я не прав?

Замираю, переваривая эту претензию, и понимаю, что все именно так. Все поцелуи исходили от Дара, и все были наказанием. Он ждет от меня того же?

– Хочешь, чтобы я поцеловала тебя? Так, как целуешь меня ты? – задыхаясь от возмущения, с вызовом спрашиваю я.

Дар молчит, только нахально смотрит на мои губы. Между нами искрит. Пульс грохочет. У меня даже руки немного дрожат, то ли от возмущения, то ли от возбуждения. Впервые такое, что непонятно, чего сильнее хочется сделать с человеком: поцеловать или убить. Определенно поцеловать безопаснее. Наверное. Марать руки кровью не хочется.

– Как же ты меня бесишь! – выдыхаю я, рассматривая четкую линию подбородка и напряженные скулы.

– Ты меня тоже, – шипит сквозь зубы он.

– Эти поцелуи… они ничего не значат.

Кому я это говорю? Себе или ему?

– Согласен. – Дар закусывает нижнюю губу, и я рычу, потому что это движение настолько пошлое, что меня окатывает жар, который зарождается внизу живота. Он издевается, да?

– Ты мне не нужен, Дар, – говорю я уверенно и подхожу вплотную.