Проклятый мир Содома

Как только открылся портал и мы снова оказались в моем родном мире, прямо в Адольфбурге (который, как оказалось, уже успели переименовать просто в Тевтонбург), то я сразу же направила коней в наш городской дом. Почему-то мне казалось, что после уничтожение херра Тойфеля отец все больше и больше времени будет проводить в городе, и все меньше – в загородном поместье. Так и оказалось; только папы дома не было, и нас встретила Аделин, на этот раз одетая как знатная дама, а не как простая служанка. Когда я спешилась и откинула на спину капюшон походного плаща, она радостно взвизгнула и повисла на моей шее.

– Милая Гретхен, – воскликнула она, наконец оторвавшись от поцелуйного обряда, – как ты возмужала и похорошела! Я скоро уже не смогу узнать свою милую малышку, а уж как будет рад твой папа! Ты к нам насовсем, или опять скоро уедешь?

– Милая Аделин, – ответила я, – вы извините, но я к вам по делу, хотя и очень рада вас видеть. Мне срочно нужен папа, вы не подскажете, где его можно найти?

– А зачем его искать, – отмахнулась Аделин, – примерно через полчаса твой отец должен приехать на обед, тогда ты его и найдешь. Ты бы лучше представила мне своих друзей… А то как-то неприлично обращаться к людям, не зная их имен.

– Ох, милая Аделин, – вздохнула я, – конечно же, познакомься. Это Мэри и Луиза, они служат у нас по финансовой части. Это старшина Змей и его, гм, подруга Агния, а все остальные женщины – амазонки нашей охраны, а им не положено открывать своих имен посторонним. Вот если ты станешь им другом…

– Амазонки? – сузив глаза, тихо переспросила Аделин и тут же сказала, – Ты попала в плохую компанию, девочка – говорят, все амазонки такие развратные…

– Не развратные, а бесстыжие, – сказала я, подавляя смешок, – а это не одно и то же. Они могут разгуливать голышом на людях, но при этом очень разборчивы, когда дело касается того, с кем им спать и от кого завести детей. А если их мнение не совпадет с еще чьим-то, то этот кто-то, несмотря ни на что, будет бит – и скорее всего, ногами.

– Ох как сурово, – непоследовательно произнесла Аделин, – но я в любом случае им рада, ведь они охраняют мою милую крошку, – и она заставила себя любезно улыбнуться в сторону амазонок.

– Только предупреди наших записных городских ловеласов, – сказала я, – чтобы они держали руки в карманах, а языки втянутыми в задницы, потому что если что-то пойдет не так, они могут лишиться и того и другого, а еще своих мущинских причиндалов, которые бесполезно болтаются у них в штанах.

Сказать, что папа обрадовался, увидев меня, это значит ничего не сказать. И только тогда, когда, как и в случае с Аделин, закончились объятия и прочие слюни, папа мог начать внятный деловой разговор.

– Так значит, вам нужно оружие и экипировка для вашего нового пополнения? – переспросил он, – Тогда вы по адресу. Сколько и чего вам надо? У нас на складах завалялся кое-какой неликвид…

– Никакого неликвида, – вмешался в разговор Змей, – мы будем расплачиваться вполне ликвидными материальными ценностями, поэтому оружие и экипировка должны быть не только новыми, но еще и иметь в своем внешнем оформлении указанные нами декоративные элементы. Нам совсем не надо, чтобы нас путали с нашими врагами.

– Пойми, папа, – добавила я, – нам нужно двенадцать тысяч комплектов оружия и экипировки. Три тысячи рейтарских, четыре с половиной тысячи для легких копейщиков, четыре с половиной тысячи для конных арбалетчиков и соответственно тридцать шесть тысяч лошадей, из которых три тысячи должны быть отборными дестрие…

– А-аа… с-с-сколько? – переспросил папа, от удивления потеряв дар речи, – у нас во всей Тевтонии в войске только десять тысяч рейтар и пятьдесят тысяч всадников легкой кавалерии. Не слишком ли размахнулся твой Серегин?

– Не слишком, – ответила я, – у гауптмана Серегина есть предчувствие, что по крайней мере в двух ближайших мирах против нас выступит исключительно мобильный конный противник. Кроме магии и непревзойденных отваги и искусства воительниц, мы должны противопоставить такому врагу столь же подвижное, но лучше бронированное и вооруженное войско. Нам необходимо быть быстрее, сильнее и умнее врага, чтобы суметь навязать ему сражение в тот момент, когда он слаб, а мы сильны. Ведь за нашей спиной не будет страны с промышленными городами, резервными частями и ополчением, которое можно бросить в бой в критический момент, чтобы сохранить ядро армии, и мы ниоткуда не сможем взять подкрепление.

– Я тебя понял, дочь, – вздохнул папа, – наверное, твой гауптман прав. Давай я сведу вас с нашими промышленниками и конезаводчиками, там и договаривайтесь.