Проксиома созвездия Лжи

— A-а, в сауну, — сразу сделался масленым голос. — Проходите, гости дорогие!

Лязгнул засов, калитка открылась, и, перешагнув через высокий порог, Федор с Катей зашли в ворота. Почти полностью скрываясь за створкой, у калитки суетился дедок-сторож, чем-то неуловимо напоминавший конвейерского Лукича.

— Дорогу-то знаете? — суетливо поинтересовался дедок.

Федор в ответ только кивнул, с удивлением разглядывая систему запирания ворот. Сами створки были автоматические, но сейчас они вдобавок были перехвачены мощным засовом и заперты огромным висячим замком. Тщедушному сторожу они были явно не по силам, да и не предполагалось, видимо, открывать их в ночное время. Интересно, как же в эти ворота через десять минут въедет Шер-Хан? Или он тоже придет на встречу пешком?

— Счастливенько попариться, — скабрезно ухмыльнулся дедок, кланяясь и по-военному держа руку под козырек своей ушанки. — Удовольствийце, так сказать, получить!

Не удостоив неприятного сторожа благодарностью, Федор взял Катю под руку, и они споро зашагали к видневшемуся в конце недлинной еловой аллеи зданию с колоннами, напоминавшему типичный дом культуры пятидесятых годов постройки. Это и было управление порта. Слева от него, как и говорил Шер-Хан, простиралось широкое пустое пространство — не то плац, не то пустырь. Стоящий посередине пустыря одинокий фонарь освещал только небольшую часть этой белой пустоты вокруг себя, а вне границы светового круга все резко проваливалось в кромешную темноту. С трудом различались штабели каких-то ломаных бетонных плит и фундаментных блоков по периметру площадки. Еще дальше, где, судя по всему, уже начиналась скованная льдом водная гладь, угадывались смутные очертания какого-то плавсредства — не то старого прогулочного катера, не то маленькой баржи. Далекими тусклыми пятнами светились окошки жилых домов-«ступенек» на том, высоком берегу Нагатинского затона.

После дневной метели было морозно и тихо. Ровное одеяло свежего девственно-чистого снега укрывало весь пустырь, и только одинокая цепочка собачьих следов, уходящих к берегу, нарушала эту холодную и печальную законченность. Да, жутковатое местечко! Федор поежился, а вцепившуюся в его локоть Катю так и вовсе била дрожь.

— Слышь, Кать, ну вот ты мне скажи: как вот здесь, в полевых условиях, он сможет быстро проверить, те ли это доллары или другие? — вполголоса спросил Федор. — При условии, что списка номеров купюр у него не может быть в принципе.

Его не настолько сейчас, когда дело с обменом было уже сделано, интересовал сам этот вопрос, сколько нужно было отвлечь Катю. Но та отнеслась к проблеме со всей серьезностью:

— Для этого есть много других способов, глупый! — сердито зашептала она в ответ. — В случае именно с этими купюрами достаточно сверить номер банка-эмитента. В Штатах есть двенадцать банков, имеющих право выпускать банкноты, и все они нумеруют свою продукцию буквами от А до L и соответствующей цифрой. Я же говорила, что эти подделки очень качественные, хотя бы потому, что номера купюр в разных пачках идут не подряд. Если бы полмиллиона долларов были пронумерованы подряд, можно было бы сразу предположить, что это партия фальшивок, потому что в реальной жизни так не бывает. А вот банк-эмитент на них на всех проставлен один — G7, Чикаго, но это вполне допустимо. Кстати, этот шифр встречается крайне редко, не знаю почему. На тех банкнотах, что у тебя сейчас, его нету ни на одной, я проверяла. Так что для того чтобы понять, те ли это доллары или другие, достаточно взгляда на верхний левый угол трех-четырех произвольно выбранных купюр. Понял?

— Понял, — ответил Федор, поражаясь уровню Катиной подкованности. — Но ведь про эти самые G7 надо, как минимум, знать?

— Естественно, — согласилась Катя. — Но почему ты думаешь, что он не знает?

«Интересно только, откуда? — подумал Федор. — Не от Дерябина же!»

— Ладно, ты давай спрячься вон за теми плитами, — убедившись, что Катя немного успокоилась, распорядился Федор, указывая ей на укрытый огромной снежной шапкой штабель чего-то бетонного метрах в пятнадцати за границей светового круга. — Сиди там и ни при каких обстоятельствах не высовывай носа, ясно тебе?!

Та по-деловому кивнула, скрылась в темноте, и только еще какое-то время слышен был хруст снега под ее ногами. Но вот он стих, и наступила полная, абсолютная, жутковатая тишина. Неприятный морозец снова пробежал по коже. Сделав перед самим собой вид, что это — от холода, Федор вжикнул под самое горло «молнию» куртки. «Ха, переживал, что девчонка боится, а сам?! — самокритично усмехнулся он, коротко выдохнул носом и пошел к столбу, легко разгребая ботинками невесомый снежок. Вот он подошел к границе светового круга, вступил в него, еще шаг — и окружающий мир провалился в темноту.