Прокуроры двух эпох. Андрей Вышинский и Роман Руденко

Статья 30 проекта Положения о прокурорском надзоре устанавливает право Генерального Прокурора опротестовать постановление Пленума Верховного суда СССР в Президиум Верховного Совета СССР.

Товарищ Волин (я главным образом буду говорить о нем, ибо он является главным оппонентом по этому вопросу) считает, что постановление Пленума Верховного суда СССР не может быть опротестовано в Президиум Верховного Совета СССР, что Пленум Верховного суда СССР — это высшая инстанция...

Мы стоим на другой позиции: мы считаем, что Верховный суд СССР подотчетен Верховному Совету СССР, поскольку он образуется, избирается Верховным Советом СССР, а в период между сессиями подотчетен Президиуму Верховного Совета СССР. Это положение давным-давно зафиксировано законодательными актами и нет никаких оснований от него отказываться. В Положении о прокурорском надзоре в СССР, утвержденном 17 декабря 1933 года, в статье 1 говорилось: «Прокурор Союза ССР имеет право опротестования постановлений Пленума Верховного суда СССР в Президиум Центрального Исполнительного Комитета»... Таким образом, этот порядок действовал, и правильно действовал, до настоящего времени. Нет никаких оснований изменять этот порядок.

С другой стороны, при всей авторитетности Верховного суда СССР, этой высшей судебной инстанции, мы не исключаем, что она может выносить отдельные ошибочные решения. Было бы неправильно считать, что раз это высшая судебная инстанция, то нет другой власти в стране, которая была бы вправе поправить эту инстанцию. У нас есть такая власть — есть Президиум Верховного Совета, который, безусловно, полномочен вносить коррективы, исправления и так далее.

Может быть, нет необходимости вносить понятие «опротестование» решений Верховного суда СССР», потому что это как бы ставит Президиум Верховного Совета на уровень судебной инстанции. Но сказать, что Генеральный прокурор СССР может войти в Президиум Верховного Совета СССР с вопросом об отмене постановления Верховного суда СССР, будет правильно. Мы не можем исходить из измышлений буржуазных теоретиков, которые ставят суд надо всем, как суд, ни от чего не зависящий. Мы отлично понимаем, для чего буржуазным теоретикам нужна такая постановка вопроса.

Мы бы просили Президиум Верховного Совета сохранить статью 30 Положения, может быть, с изменением редакции, но сохранить принципиальное право Генерального Прокурора входить в Президиум Верховного Совета СССР по вопросу об отмене, изменении постановлений Верховного суда СССР».

После того как Руденко закончил свое выступление и К. Е. Ворошилов, ведший заседание, обратился к залу: «Кто просит слова?», выступил Волин. Отметив актуальность и своевременность принятия нового Положения о прокурорском надзоре, он сказал, что многие предложения Верховного суда СССР были учтены составителями проекта. Затем обратил внимание членов Президиума на то, что нельзя пройти мимо статьи 30, которую так яростно защищал Генеральный прокурор. Он, в частности, сказал: «Хочу отметить, что не только Верховный суд СССР, и не главным образом товарищ Волин, как сказал товарищ Руденко, возражает против этой статьи. Я считаю, что это оговорка. Что значит — главным образом? В равной степени против этой статьи возражает юридический отдел, возражает Министерство юстиции СССР и возражают другие товарищи. Я позволю себе сказать, что статья 30 проекта Положения не поддерживается и юридической наукой. В кулуарах юристы, говоря между собой, считают эту статью порочной, не соответствующей нашей советской Конституции.

Товарищ Руденко в своем выступлении ссылался на старое Положение о прокуратуре, на Положение 1933 года. Но разве можно забывать о Конституции, изданной в 1936 году, которая действует в настоящее время и которая поставила несколько иначе все эти вопросы? Думаю, что товарищу Руденко это достаточно хорошо известно. Нельзя базировать свое мнение на законах, давно отмененных и отживших в нашем государстве...

Как бы мы ни хотели проявить ведомственное начало, мы, люди, работаем и уходим, а учреждения и порядки в наших учреждениях должны оставаться. Поэтому я просил бы понять мою точку зрения не как ведомственную.

Почему не может быть принята статья З0? Что вытекает из этой статьи? Во-первых, что решения судебных органов, в том числе Верховного суда СССР, могут быть отменены Президиумом Верховного Совета СССР. Это означает, что правосудие в нашем государстве не кончается в судебных органах. Это первое положение, которое вытекает из этой статьи.