Прометей, или Жизнь Бальзака

Первый номер "Кроник де Пари" появился 1 января 1836 года. Виктор Гюго, Гюстав Планш, Альфонс Карр, Теофиль Готье, Шарль де Бернар вошли в состав новой блестящей редакции. Анри Монье, Гранвиль, Домье обещали карикатуры. Будущий министр Бальзак оставил за собой хронику международной политики. Он пригласил к себе в качестве секретарей для подготовки материалов двух молодых аристократов, нуждавшихся в деньгах не меньше, чем он сам: то были маркиз де Беллуа (Бальзак называл его Кардиналом) и граф Фердинан де Граммон. На деле же Бальзаку одному приходилось заниматься газетой, и он справлялся с этим легко. Каждую субботу он приглашал своих сотрудников к себе на изысканный обед: зажаренный окорок, зуек в сухарях, фрикандо из телятины, осетровое филе, спаржа, ананасы. Эти пиры происходили в доме, за который уже давно не платили. Гостеприимный хозяин, напоминавший "атамана вольницы", тщетно требовал статей: они никогда не бывали готовы в срок. Собравшиеся пели, смеялись. Альфонс Карр венчал голову Оноре бумажными розами. А когда приглашенные и метрдотель удалялись, Бальзаку приходилось "выполнять работу всей редакции газеты" - иначе говоря, чуть ли не одному готовить весь номер.

Что за важность! Зато славно посмеялись. Бальзак любил веселье и понимал толк в шутках. С особым удовольствием он сочинял "приблизительные" поговорки. Наиболее удачные он аккуратно записывал: "Случай хватов плодит", "Пей, да мимо рта не лей", "Скажи мне, кто твой друг, я скажу, кто твой враг". Если кто-либо из друзей придумывал забавный вариант, раскатистый смех сотрясал внушительное брюшко Бальзака. Игру слов - любит пустослов? Возможно, но человек, который вынашивает в мозгу целый мир, вправе хоть на один вечер сбросить с плеч свое бремя. К тому же шутливые поговорки он, подобно всему прочему, бросал в тигель "Человеческой комедии", и позднее мы услышим их из уст ученика живописца Мистигри ("Первые шаги в жизни").

В январе - феврале 1836 года Бальзак работает лихорадочно, но все, что создано им, превосходно. В эти месяцы он публикует в "Кроник де Пари" несколько новелл - одни написаны специально для газеты, другие лежали в ящиках его письменного стола; это "Обедня безбожника" (он мастерски изобразил в ней под именем Деплена знаменитого хирурга Дюпюитрена), "Дело об опеке", "Фачино Кане", рассказ старого врача из "Неведомых мучеников". "Никогда еще уносящий меня поток не был столь стремительным; никогда еще столь чудовищно величественное произведение не овладевало человеческим мозгом. Я сажусь за работу, как игрок за игорный стол".

И самое удивительное было то, что, как ни быстро работал Бальзак, подстегиваемый необходимостью, качество его произведений неизменно оставалось высоким. Даже политические статьи были написаны с блеском. Он высмеивал близких к правительству журналистов, которые разглагольствовали об "идеях" Тьера и Гизо: "И у господина Гизо, и у господина Тьера есть только одна идея - управлять нами... Господином Тьером всегда владела только одна мысль: он постоянно думал лишь о господине Тьере... Господин Гизо подобен флюгеру, который венчал одно за другим три здания; господин Тьер подобен флюгеру, который, несмотря на свою ненадежность, остается на одном и том же сооружении".

Блестящая, задиристая газета "Кроник де Пари", казалось, могла рассчитывать на успех. Поначалу число подписчиков росло "с чудесной быстротой", утверждал Бальзак, всегда тяготевший к превосходной степени. Но слово "чудесный" на поверку оказывалось только поэтическим вымыслом. В январе прибавилось сто шестьдесят подписчиков, в феврале - сорок, в марте - только девятнадцать, а в июле - всего лишь семь. Но Бальзак все еще не пробуждался от грез. 26 марта он послал госпоже Ганской следующую реляцию о победе: