Пронзающие небо

Первые ели еще были озарены отсветами пожарищ, дальше же и крики и отсветы пламени затухли, и лишь черные стволы да коряги мелькали вокруг. Казалось, что ветви — это корявые руки огромных чудищ которые хотят схватить беглецов, несколько раз Алеше приходилось пригибаться. Соловей делал глубокие вздохи и тут же со стоном выбрасывал морозный воздух обратно. Прошло несколько минут бешенной скачки и вот Вихрь вырвался на небольшую заснеженную поляну.

Соловей зашептал:

— Стой… Все прилетел Соловей…

Конь остановился, а Соловей шепнул на ухо Алеше:

— Ну вот за нами погони нет. Вы ребятки слезайте с коня, да мне помогите спуститься, на сырую землю лечь.

Алеша и Ольга спрыгнули на землю, тут Оля невольно вскрикнула когда увидела, что из спины оседающего в седле человека торчит стрела. Но малютка на её руках поморщился во сне, ручки свои маленькие, пухленькие вскинул — и Оля — как нежная, любящая мать, отошла, осторожно его покачивая в сторону, и зашептала тихие-тихие, сокровенные слова, которые только и могла шептать любящая мать.

А Алеша подхватил Соловья который уже падал на землю. Конечно, такой груз был велик для Алеши — но он всё-таки смягчил падение. Соловей лежал на спине — стрела, точно одинокое, обглоданное железное дерево на поле выступало из неё. Стрела вонзилась как раз в левую лопатку — вошла глубоко, разорвала артерии возле сердца, и теперь обильно вырывалась оттуда кровь.

— На спину мне надо. — простонал Соловей, — на звезды напоследок посмотреть…. Ну, Алеша, дергай стрелу. Сразу вырывай, не тереби в теле.

Алеша схватился за стрелу и, закрыв глаза, что было сил дернул ее — стрела оказалась в его руках, обожгла жаром умирающего тела — юноша с отвращением отбросил её в сторону.

Соловей сначала вскрикнул, потом застонал, задышал отрывисто и перевернулся на спину… Некоторое время глаза его были мутны от боли, но вот они прояснились и блаженная, едва заметная улыбка заиграла на уголках его губ. Он протянул руку к чистому, морозному и сияющему ночному небу, которое дивным волшебным шатром раскинулось над их головами. Руку он свою опустил на голову Оли, которая успокоила маленького, и теперь опустилась рядом с ним на колени, провел по ее волосам, заглянул в глаза, потом посмотрел на Алешу и молвил тихо:

— Посмотрите на это дивное небо. Посмотрите, на эти звезды, которыми все оно усеяно. Каждая из этих звездочек неповторима, а собранные воедино они столь прекрасны, что могут излечить самую больную душу. Надо только уметь смотреть на эту красу….

Подбежал запыхавшийся Жар, и скорбно опустив голову, остался стоять в стороне. Ольга вновь заплакала, плакал и Алеша, плакал и Соловей, но то были не слезы отчаяния, а слезы печали, слезы расставания друзей. Соловей шептал:

— Запомните эти мгновенья. Запомните небо, а потом когда будут вас смущать богатства земные, золото да каменья вспомните его: вечное небо. Вспомните, и все богатства и власть, которую некоторую так любят, покажется вам чем-то таким маленьким-маленьким, просто соринкой рядом с этой бесконечностью. И все страсти людские — Ничто! — Пустотой они представляются в конце этого пути… Вот жизнь моя закончена и все страсти мои, все дела мои теперь представляются мне лишь кратким мгновеньем — как снежинка я витал.

— Как снежинка… — вслух повторил свои мысли Алёша.

Некоторое время Соловей оставался недвижим, затем подозвал коня:

— Вихрь, пойди сюда.

Вороной конь подошел и склонил голову над своим хозяином, Соловей посмотрел в его печальные глаза и сказал:

— Вихрь, друг, служил ты мне верой-правдой, сослужи же и в последний раз, возьми этих ребят и вези их куда они пожелают, а потом будь свободен, скачи в свои родные раздольные степи к своему вольному табуну!

Вихрь понимающе кивнул и отошел на шаг. Соловей стянул с пальца перстень с изумрудом и протянул Алеше:

— Возьми — это чтоб вы в дороге не голодали. Ну все, мне пора…

Соловей, вздохнул умиротворенно и остался лежать недвижимым с глазами устремленными на звезды… А потом глаза потухли и лишь пустая оболочка лежала перед ребятами.

Оля, роняя слезы, провела ладошкой — закрыла эти потухшие большие глаза, а потом встала и посмотрела вдаль: левая часть полянки уходила ровный спуском вниз — видно в летнюю пору там бежал ручеек и деревья расступились, образуя неширокую просеку. Там внизу лежало покрытое льдом озеро, а еще дальше за озером виднелись маленькие мигающие огоньки — Дубград.

— Смотри, — прозвенел ее голосочек и обернувшись Алеша увидел звездочку, которая прочертила небо и скрылась за дальними лесами.

— У нас говорят, что каждая такая звездочка — это душа, которая падает на нашу землю в тело только что родившегося младенца. А когда кто-нибудь умирает зажигается новая звезда, только этого никто не видит, ведь на небе так много звезд…

Но ночь, принесшая так много смертей уходила, близился рассвет и вот уже загорелся горизонт, и самые слабые звезды начали одна за другой таять.

Алеша устало вздохнул и сказал: