Пропащие души

– Это неправильно по многим причинам. Если хоть кто-то узнает…

– Я никому не скажу.

Печально улыбнувшись, он покачал головой.

– Мне жаль. Поверь, правда жаль.

Внезапно он встал.

– Тебе нужно поспать. Давай покажу тебе, где кровать. Я останусь тут, на диване.

Он отвел ее в спальню, обставленную так же скупо, как и гостиная.

– Можешь остаться здесь, – сказала Сабрина, почувствовав себя виноватой в том, что занимает его кровать, и втайне надеясь, что он передумает. – Ничего такого не случится.

Нэш еще раз окинул ее внимательным взглядом.

– Давай не будем это проверять, ладно?

Он взбил подушки, достал из шкафа рубашку и дал ей.

– Сможешь в этом поспать?

Сабрина безмолвно кивнула.

Он остановился в дверях.

– Скажи, если тебе что-то понадобится. Ладно? Не стесняйся разбудить меня.

Сабрина еще раз кивнула и устроилась на мягких простынях, слегка пахнущих шампунем Нэша. Как только она закрыла глаза, ей начала сниться та девочка из леса, с настойчивым взглядом миндалевидных глаз, кружась в ее подсознании, и снова и снова повторяя слова: «Не доверяй им».

31

– Мне следует попытаться снова, – сказала Гэбби. Приближалась полночь, и они с Джастином сидели поверх одеяла на ее кровати. Красно-черная фланелевая рубашка Девона лежала между ними.

– Уверена? Ты уже пробовала пять минут назад. Может, тебе нужно сделать перерыв? – спросил Джастин.

Когда перед ней не появилось видения в первые несколько попыток, она не слишком разочаровалась. То же самое происходило и с баночкой из-под лекарств, принадлежавшей Лили, прежде чем Гэбби наконец смогла что-то увидеть. Но потом она получила от Сабрины сообщение об аварии, и задача стала еще более срочной.

– Я должна продолжать попытки. Нам нужно найти этого человека. После того, что случилось с Сабриной…

– Мы найдем его. Но не взваливай на себя слишком много. – Джастин ради Гэбби пытался скрыть свою тревогу, но то, что случилось с Сабриной, потрясло и его. Родителей Гэбби не было в городе, и он отказался уходить от нее этой ночью и выглядывал из окна каждые пару минут. Он так и не сказал, почему, но они оба понимали, что он высматривает белый фургон.

Джастин встал, вероятно, чтобы еще раз пройтись к окну, но споткнулся о лежавшую рядом с кроватью коробку, доверху набитую наградами Гэбби.

– Это за фигурное катание? – спросил он, выудив оттуда одну из пыльных статуэток золотого цвета. – У тебя их тут так много, что хватило бы на целый музей.

– Я просто упаковала их, – ответила она. – Наконец-то решилась выбросить, хотя следовало сделать это еще несколько лет назад.

Сваливая награды в коробку прошлым вечером, она с удивлением и одновременно с облегчением обнаружила, что не испытывает к ним никакой эмоциональной привязанности. Они только напоминали ей о том, что она отдала все ради одобрения родителей и впоследствии впала в немилость, когда поток наград иссяк. Ей казалось, что, выбросив их, она окончательно освободится от ОКР и от той девочки, которой она позволила себе пробыть слишком долго.

– Как думаешь, будешь ли когда-нибудь кататься снова?

– Ну, разве что для удовольствия. Я всегда ненавидела эти соревнования.

Она никогда никому не признавалась в этом, но почему-то сказать это Джастину оказалось так же легко, как самой себе.

– Теперь я хочу найти что-то другое, что мне по-настоящему понравится.

– Кроме меня? – улыбаясь, сказал Джастин.

Ее щеки зарделись, она улыбнулась.

– Да, кроме тебя.

– А чем еще ты любишь заниматься? – спросил он с таким явным любопытством, что она еще раз осознала, как он ей нравится.

Гэбби с минуту подумала.

– Мне нравилось писать. Но когда началось ОКР, я придумала для себя столько правил, что продолжать заниматься этим было чересчур тяжело. Единственное, что мне удавалось писать, – это доклады для школы.

Все написанные ею рассказы хранились в компьютере, в папке, которую она давным-давно не открывала. Она помнила, как попыталась закончить один несколько лет назад, но ей никак не удавалось написать предложение, не переделав его раз десять.

– Что ж, если захочешь вернуться к этому, то за последние две недели ты накопила довольно-таки впечатляющий материал, – сказал Джастин.

Он был прав. Но хороший рассказ выйдет, только если у него будет хороший конец. Она взглянула на рубашку Девона. Может быть, теперь, когда Джастин отвлек ее на несколько минут, видение придет. Она взяла рубашку в руки, вцепившись в нее, как в спасательный круг, и зажмурилась.

Ничего.

Когда Гэбби открыла глаза, Джастин легко мог прочесть в них огорчение.

– Тебе нужно расслабиться. Ты сама себя доводишь до паники, Гэбс, слишком много копаешься в себе, – сказал Джастин. Он взял с полки плюшевого медведя и начал подбрасывать его в воздух. – Это постоянно случается на футболе. Тренер Брандт всегда говорит: «Не задумывайся о неуправляемом».

– Неуправляемом?

– О тех вещах, над которыми ты невластна. Например, когда я на поле, я не могу управлять поведением толпы, результатом игры или влиять на то, кого тренер выпустит на поле.

– А я не могу контролировать, когда приходят видения.

Он снова сел рядом с ней.