Пропавшая Джина

— Обещаю вам, милые барышни, помогать вашему другу. Я уверен, что вы ещё встретитесь. С такими замечательными детьми всё будет хорошо! Мир существует миллионы лет как определённый порядок. Если не верить в это, то во что вообще тогда верить. А ложь — это что? Беспорядок. Значит, она только на время. Я ни на минуту не сомневаюсь, что у вас всё получится. Эти ваши приключения — вряд ли просто случайность. Если бы мы могли увидеть свою жизнь сразу, целиком, как картину, стало бы ясно, что каждое её событие — важная деталь. Испытания закаляют. Правда, Ким? Делают нас мужественными и сострадательными. Выходит, что в них есть польза, и они нужны нам! Чтобы при встрече с ложью, предательством и их тёмными друзьями, для нас не было выбора, на чьей стороне быть.

— А как же остальные дети? Ведь там, на фабрике, есть хорошие ребята, — Поля снова вспомнила Петю Ганнушкина. — Мы что, вот так вот их всех здесь бросим?

— Не волнуйтесь, добрая барышня! Я не просто так остаюсь здесь. Вы же узнали историю про клумбу с часами? А как вы думаете, кто та бабушка, точнее тот дедушка, который рассказывает эту сказку детям?

— Неужели это вы?! — воскликнула Поля.

Глаза старика хитро прищурились, и он едва заметно кивнул.

— Все дети хорошие. Просто некоторые об этом не помнят. Вашей Джине очень повезло с подругами. И я очень надеюсь, что она не упустит свою возможность. У остальных детей тоже будет шанс увидеть клумбу с часами. За это можете не волноваться. Память ведь невозможно стереть полностью и навсегда. Только всему своё время. А теперь действуйте, как я вам сказал. И возвращайтесь домой. А дальше постарайтесь сделать так, чтобы как можно меньше детей попали на фабрику Швиненбаум. Потому что у меня и так здесь очень много работы. Вы же поняли, что я имею ввиду?

Он лукаво улыбнулся, и девчонки увидели, как в свете фонаря в уголке его глаза блеснула слезинка.

— И почему всегда так жаль расставаться? — громко вздохнула Поля.

Валя сняла со спины рюкзак, долго рылась в нём, потом достала маленькую мягкую игрушку — розового зайца с большими глазами, и протянула Киму.

— Вот держи, это моя любимая, — сказала она.

— Я бы тебе тоже с удовольствием что-то подарила, но у меня с собой только мои Басики. А они без меня не могут. Я же их мама! — Поле было жаль, что у неё ничего не нашлось для нового друга.

Ким бережно взял зайца. Потом он запустил руку в карман шорт и вытащил оттуда белый бумажный прямоугольник.

— Возьмите, на память о Лжебурге. Магнитиков на холодильник здесь пока не делают.

Это была карта, составленная дедом Гришей и спустя годы дополненная Кимом.

— Всего лишь копия. Перерисовал специально для вас. А теперь идите и не оборачивайтесь. Вам нужно сосредоточиться. Думайте только о том дне, о своём девятом декабря.

Девчонки поблагодарили Кима, пожали точно покрытую папиросной бумагой, жилистую руку дедушки Паука и направились в сторону трубы. Идти вдвоём было проще и веселее. «Хорошо, когда рядом есть человек, которого можно в любой момент схватить за руку», — думала Валя. Она вспомнила лицо Кима в тот момент, когда они ворвались в класс, его палатку. И холодок пробежал у неё в груди. «Он же там совсем один! Как ему должно быть грустно по вечерам. У него, конечно, есть замечательный друг. Этот забавный старичок. Но всё равно это не то же самое, что чувствовать, как рядом всегда сопит кто-то похожий на тебя». Подойдя вплотную к трубе, она показала Поле жестом, чтобы та лезла первой. Поля помедлила минуту, потом села на скользкий жёлтый пластик. На удивление труба оказалась тёплой, как будто была нагрета лучами солнца. Точно как горка в сквере напротив Дома культуры. Поля закрыла глаза. Она представила себе свой класс. «Вот моя парта, — думала она, — на ней мой распухший от карандашей пенал. Тетрадка по русскому. Учебник с нарисованной девочкой в оранжевом платье. Елена Николаевна сегодня с новой причёской. Мне нравится её новая причёска. Хотя другая ей тоже очень шла. Она только что стёрла с доски какое-то предложение сухой тряпкой. На тёмно-зелёной поверхности остались белые следы. Посередине доски, сверху, очень ровным почерком написано: Девятое декабря. Как у Елены Николаевны получается так аккуратно писать мелом? У меня так ни за что бы не вышло. Вот сейчас прозвенит звонок. Елена Николаевна повернётся лицом к классу и потрёт руки. А все начнут вскакивать с мест. Поднимется шум. Митька подбежит к двери первый. Он всегда успевает раньше других, потому что его парта ближе к выходу».

Поля оттолкнулась и почувствовала, как быстро закружилась в трубе, словно в воронке. Встречный поток свежего воздуха приятно обдувал лицо. От скорости у неё захватило дух. «Глаза держать закрытыми! Не думать ни о чём другом… Я в классе. А вот и звонок. Я тоже вскакиваю с места, бегу в коридор. У меня расстегнулся ремешок на правой туфле. Бежать не очень удобно, но ничего, поправлю в коридоре. Передо мной голова с двумя тоненькими косичками. Это Настя Охапкина».

— Настя, — крикнула Поля и хлопнула по-дружески одноклассницу по спине.

Настя обернулась, наморщила лоб.