Пропавшая невеста

– Добрый день, леди. – Их приветствовала приятная особа, чьи серо-седые волосы были аккуратно убраны под чепец. Она напомнила Шарлотте тетушку Бренуэлл, по которой та отчаянно скучала. – Я миссис Харди, а вы, должно быть, приехали к нам с визитом?

Магазин был маленький, но очень милый: широкий стол для раскройки тканей, служивший заодно и прилавком, делил его пополам, на полках, устроенных вдоль всей высоты стен, лежали штуки тканей; выбор был невелик, но некоторые образцы выглядели более чем прилично, в особенности один гладкий шелк с медным отливом, который сразу приметила Шарлотта. Но, судя по тому, какая работа лежала перед хозяйкой на столе, мастерская жила в основном за счет починки старого и перелицовки ношеного – умений, в которых все девушки семейства Бронте поднаторели так, что достигли уровня искусства.

– Добрый день, да, мы из Хоэрта, а сюда заехали на день, – улыбнулась Шарлотта, стараясь не выдавать информации больше, чем того требовало простое приличие. – У нас с сестрой появилось немного свободного времени, вот мы и решили зайти к вам, взглянуть на ткани. Мы очень интересуемся новинками.

– Что ж, у нас здесь немало расцветок, а если чего-то нет, то нам привозят на заказ, – с гордостью отвечала миссис Харди. – Я слежу за модами Парижа и Лондона, ведь и наши йоркширские девушки ничуть не хуже городских модниц, а то и получше будут, верно?

– В самом деле, – согласилась Шарлотта, разглядывая миссис Харди. Трудолюбивая и аккуратная, она была воплощением самостоятельной йоркширской женщины. Таких женщин Шарлотта хорошо понимала, ведь она знала их всю свою жизнь. А еще она видела, что, хотя магазинчик миссис Харди невелик, ее знания моды весьма обширны и относится она к ней со страстью. Значит, стоит потрудиться, чтобы вызвать к себе доверие хозяйки. – Скажите, пожалуйста, какие фасоны рукавов сейчас особенно в моде? Мне бы очень хотелось знать ваше просвещенное мнение.

Пока Шарлотта говорила, Эмили повернулась к ней и к миссис Харди спиной и пошла вдоль полок, проводя пальцами по штукам материи, внимательно вглядываясь в них, ища в них очертания лиц и зачины историй, пока вдруг не замешкалась. Оглянувшись на нее, Шарлотта сразу поняла, что сестра уже не с ними, а в другом мире – по крайней мере, в ту минуту.

– О-о, – протянула Шарлотта, и ее глаза вспыхнули при виде рисунка новейшего платья с длинными прилегающими рукавами, чуть присборенными на запястьях. – Какая приятная линия горла. Вам часто заказывают красивые платья? Я вижу, что вы замечательно кроите.

– Самые красивые платья я шила для второй миссис Честер, – с самодовольной гордостью сказала миссис Харди. – Не подвенечное, конечно, то привезли из Лидса, но ее приданое шила я. И ткани были прекрасные, и модели самые новые, ведь она была очень требовательная молодая леди, и такая красавица.

– Была? – переспросила Шарлотта, стараясь не напирать особенно на это слово.

– Мы уже давно не видели миссис Честер в деревне, – сказала миссис Харди, и Шарлотта почувствовала, как та буквально физически заставляет себя повернуться спиной к возможности вдоволь посудачить с незнакомкой. – Да и вряд ли увидим. Больше я не скажу ни слова, иначе это будет неприлично с моей стороны.

– Конечно, мы ведь и сами из маленькой деревни, наш отец пастор. Так что я хорошо понимаю всю важность молчания.

– Так вы дочки пастора? – Миссис Харди улыбнулась. – Тяжелая это жизнь для молодых девушек.

– Мы справляемся. – Шарлотта слегка добавила местного акцента. – Правду сказать, мы уже слыхали о неприятностях в Честер Грейндж. Такое огорчение, просто ужас.

– В самом деле. – Миссис Харди пожевала губами, старательно избегая взгляда Шарлотты.

– Но надежда, кажется, все же есть, не правда ли? – Шарлотта небрежно скользнула кончиками пальцев по уголку штуки винно-красного дамасского шелка – она с большим удовольствием купила бы себе такого на платье, но, увы, обновки были пока недостижимой роскошью для сестер Бронте. – Быть может, Элизабет Честер еще найдется, и все будет хорошо.

– Ничего хорошего никогда не выходило и не выйдет из этого дома, – не выдержала миссис Харди, и ее щеки зарделись от подавляемого гнева, как показалось Шарлотте. – Простите, я в самом деле не могу об этом говорить. Только она была такая красивая и милая, эта леди.

– Есть, – мягко поправила ее Шарлотта. – Пока нам не известна ее судьба, нам следует говорить о ней «есть».