Пропавшая невеста

– Я ни на что не намекаю, Матильда, – заговорила она так медленно, словно взвешивала на языке каждое слово, прежде чем произнести его вслух. – Я только хочу понять.

– Что понять? – Мэтти по-прежнему не смотрела на Шарлотту, и это ее очень огорчало. Ах, если бы только Матильда подняла на нее глаза, Шарлотта сразу поняла бы, о чем думает сейчас ее подруга, а главное, смогла бы оценить, скрывает она что-то или нет. Шарлотта никогда не призналась бы в этом вслух, но в глубине души она была уверена: стоит ей лишь заглянуть человеку в глаза, и все его тайные помыслы перед ней как на ладони. Беда была в том, что в Матильде Френч она всегда видела лишь милую, добрую девочку – довольно незначительную, если на то пошло, – и потому ей никогда не приходило в голову искать в славных голубых глазах подруги следы внутренних противоречий. Казалось, свет не видывал второй такой скромницы и лапушки, как Мэтти, и все же Эмили была права – что-то тут не так, Шарлотта это чувствовала.

– Я рассказала тебе все, что знаю, – продолжала Мэтти. – И о констеблях, которые обыскали весь лес, и пристройки, и заброшенные строения на двадцать миль в округе, но не нашли ни следа миссис Честер. Теперь они прогоняют цыган, говорят, что это наверняка кто-то из них забрался в дом в поисках еды и денег, а когда хозяйка их застала, уволокли ее, бедняжку, с собой. Мистер Честер требует, чтобы констебль начал вешать их и вешал бы одного за другим до тех пор, пока кто-то не признается. И еще мистер Ханичерч приезжал из Лидса: они там тоже услышали новость, хотя как она до них дошла, неизвестно, потому что мистер Честер, похоже, ничего им не сообщил. Они с мистером Ханичерчем так поругались, я прямо боялась, что дело дойдет до убийства. Мистер Ханичерч хотел забрать детей в Лидс, но куда там: мистер Честер схватился за ружье и прогнал тестя из дома. А недавно я слышала, что теперь Ханичерч требует, чтобы всех бродяг и негодяев, которые есть в графстве, ловили и допрашивали с пристрастием, пока кто-нибудь не даст ответы на вопросы мистера Честера.

– Но разве он ищет правдивые ответы на свои вопросы? – спросила Шарлотта. – Или же те, которые позволят ему снова зажить холостяком, избежав при этом расследования? И даже… жениться? Как ты думаешь, Матильда? Что, если бы Честер искал новую жену для себя и новую мать для своих сыновей, и его взгляд остановился бы на тебе? Испугалась бы ты или обрадовалась?

Матильда ответила совсем не так, как ожидала Шарлотта: она не вскрикнула от ужаса, не стала негодовать. Напротив, она умолкла и опустила голову так низко, что подруга видела лишь полукружья ее бледных щек, медленно розовевших под золотистыми ресницами.

– Мистер Честер опасный человек, – мгновение спустя сказала Матильда. – Он гневлив и склонен к насилию, этого нельзя отрицать. И все же…

– Все же? И все же ты так спокойно говоришь об этом, – тихо сказала Шарлотта. – В твоем голосе я слышу не простое спокойствие, но томление. Матильда, неужели тебе кажется, что ты влюблена в мистера Честера?

Матильда покачала головой, а когда она снова подняла глаза на Шарлотту, по ее щеке катилась слеза.

– Откуда мне знать, что такое любовь, Шарлотта? – спросила она, подалась вперед и, схватив подругу за руки, притянула ее к себе так, что их лица оказались на расстоянии нескольких дюймов. – Я выросла в мире без мужчин: мой отец умер, когда я была совсем малюткой, меня воспитывали недобрые и холодные женщины. Но во мне все же есть сердце, и оно тоскует по любви супруга. Больше того, у меня есть… тело. – Мэтти показала на себя и зашептала сквозь стиснутые зубы: – Кожа, которая жаждет прикосновений, шея, которая надеется ощутить когда-нибудь касание мужних губ, талия, которая ждет объятий. Шарлотта, я живое существо, запертое в клетку своего существования; я женщина, не чуждая желания – того желания, которое мне запрещено выражать, говорить о нем, даже признавать его присутствие во мне, – и иногда мне кажется, что, будь поцелуй Роберта Честера хоть смертельным ядом, я бы отведала его, лишь бы узнать, каков он.

Несколько мгновений женщины сидели, сцепившись руками и взглядами, но вот Матильда отпустила Шарлотту и откинулась на спинку стула; ее глаза влажно блестели, на лбу показались капельки пота.