Пропавшие в раю

Жажда жизни вспыхнула в ней с новой силой. Еще немного, уговаривала себя Алиса, еще совсем чуть-чуть! Возникшую прямо над ней на обрыве фигуру она заметила не сразу. Точнее, увидеть-то увидела, но поначалу сознание, до краев заполненное вопросом спасения жизни, проигнорировало неожиданного посетителя. И только спустя несколько секунд в измученный мозг пробился сигнал.

– Ты?! – натужно прохрипела Алиса, едва не разжав руки от потрясения.

Потому что человека, который появился перед ней, быть здесь никак не могло. И тем не менее он – точнее, она, стояла в двух шагах.

– Я, – сказала баболя, опускаясь на колени. Теперь ее лицо оказалось почти вровень с Алисиным. Видна была каждая черточка родного, любимого лица, каждая складочка, каждая морщинка. На баболе было темно-бордовое трикотажное платье, которое она надевала в особо торжественных случаях, волосы уложены в гладкий пучок, на носу – очки «для улицы».

Сознание Алисы словно раздвоилось, расплавилось. Мгновение назад она прекрасно понимала, что баболи тут быть не может, она давно умерла, похоронена за две тысячи километров от Каменного Клыка. Но иррациональная надежда и неизбывная вера в чудо заставили девочку собрать остатки сил и отрывисто проговорить:

– Помоги! Вытащи меня!

Баболя ничего не ответила. Она улыбнулась. Точнее, растянула в стороны пластилиновые, накрашенные коралловой помадой губы. К радости эта безжизненная гримаса не имела ровно никакого отношения. Показались ровные белые зубы. Три года назад баболя вставила протезы, долго к ним привыкала, заново училась говорить и есть. Существо, которое прикинулось баболей, продолжало все шире и шире распахивать белозубый рот, разводя его в стороны, вверх и вниз, как пиранья. Из разинутой глотки вырвался утробный, низкий хохот, ничуть не похожий на заливистый, заразительный баболин смех. Тело, затянутое в бордовую ткань, заходило ходуном. Нестерпимо запахло гнилью.

Алиса надрывно закричала. И кричала безостановочно. Тварь в облике ее любимой баболи, продолжая заходиться истерическим подвывающим хохотом, достала из кармана белый кружевной платок и принялась размахивать им перед Алискиным лицом. «Прощается! Оно прощается!» – ярко полыхнуло в голове. И, в подтверждение этой мысли, существо шустро поднялось на ноги и широкими квадратными каблуками баболиных новых туфель, купленных прошлой весной в Казани, стало топтать Алисины пальцы, вынуждая девочку отцепиться от края обрыва. Адская боль, в тысячи раз превосходящая все то, что Алиске доводилось испытывать до сих пор, накрыла ее ослепительной жаркой волной.

Алиса разжала руки и полетела вниз. И больше уже ничего не было: ни боли, ни страха, ни надежды. Мертвое изломанное Алискино тело осталось лежать на камнях у кромки воды.

Глава 8

Было уже три часа ночи, а Алиска так и не вернулась. Безуспешные поиски решили прервать до утра. Алексей и Маруся, избегая смотреть друг другу в глаза, сидели в гостиной. Маруся сжимала в руках чашку с нетронутым остывшим чаем, Алексей курил одну сигарету за другой, хотя обычно никогда не дымил дома. Слова не шли с языка, да и что тут скажешь? Ближе к шести утра Маруся то ли задремала, то ли погрузилась в полуобморочное состояние. Вывела ее из этого транса пронзительная трель телефонного звонка.

Муж вскинулся, лихорадочным движением схватил со стола мобильник, ответил. Маруся слышала, как женский голос торопливо говорит что-то, видела, как бледнеет и вытягивается лицо Леши. Никаких иных подтверждений не требовалось: она беззвучно сползла с кресла, на сей раз провалившись в настоящий глубокий обморок.

Звонила Варвара. Она рассказала, что Алису нашли на берегу моря, у подножия мыса Каменный Клык. Видимо, бедняжка оказалась наверху, когда случился очередной обвал пород. Один из местных жителей, совершая утреннюю пробежку по пляжу, забрался дальше обычного и наткнулся на тело девочки, наполовину засыпанное землей. Хорошо еще, говорила Варя, что вода в тот день «ушла», отхлынула от берега, а то Алиску так никогда бы и не нашли. Волны утащили бы ее в глубину, и море схоронило тело…

Следующие дни и недели Маруся не жила, а будто смотрела кино со своим участием. Перед глазами мелькали кадры: похороны, малиновый гроб, усыпанный цветами, Алискино лицо, маленькое и желтое. Какие-то люди, смутно знакомые, говорят что-то тонкими голосами, но смысла разобрать невозможно. Маруся запоздало кивает, кривит губы, отвечает невпопад. Очень красивая молодая женщина, кажется, местная начальница, которая распоряжается всем и всеми. Тихое аккуратное кладбище, много крестов и надгробий. Машины, темная одежда, поминки, столы с едой. Кутья, пироги, Алексей, опрокинувший в себя стакан водки. Занавешенные зеркала, тихие голоса, чьи-то слезы… А дальше – тишина. Темнота.