Пропавшие в раю

Это было даже не кино, а диафильм. Маленькая Маруся очень любила смотреть диафильмы зимними вечерами. Просмотр они устраивали вдвоем с мамой: старшие дети уже вышли из того возраста, когда такое времяпрепровождение кажется интересным. Темнело рано, Ольга Петровна вешала на стену белую простынку, доставала картонную коробку с диафильмами, снимала с полки старенький проектор. Они вместе выбирали, что смотреть, доставали нужную пленку, и действо начиналось. Мама читала текст тихо и невыразительно, колесико прокрутки скрипело, пленки местами были рваные и истертые, но почему-то все это производило на Марусю куда более сильное впечатление, чем телевизионные фильмы.

«Серая Шейка», «Приключения Гулливера», «Барон Мюнхгаузен»… Самым любимым, засмотренным до дыр диафильмом, был «Там Лин». Завораживающая, необычная история про девушку (кажется, ее звали Дженет), которая, вопреки предупреждениям и строгим наказам, отправилась гулять в запретный лес, сорвала там розу и встретила юношу из свиты Королевы Эльфов. Они полюбили друг друга, но, узнав об этом, злая Королева заставила Дженет пройти через страшные испытания. Странно: не юноша должен был бороться за свое счастье, а девушка, бросившая вызов могущественной Королеве.

Когда Маруся была подростком, она написала стихотворение про Там Лина, Дженет и Королеву Эльфов. Ни до этого, ни после стихов она не писала. Строки родились в мозгу легко и без усилий. Как будто кто-то продиктовал. Словно по ошибке, случайно, стихи попали в голову не к тому человеку. Маруся встала ночью с кровати, записала их на тетрадный листок в линеечку и никому никогда не читала. Вскоре она забыла о своем странном поэтическом опыте, листочек со стихами потерялся, да и сам диафильм выветрился из памяти.

Но после страшной гибели Алисы все это всплыло и намертво застряло в голове. Забытые обрывки стихотворных строк и фраз из диафильма крутились, не давая покоя. Сюжет и нарисованно-прекрасные лица вставали перед глазами. В одну из ночей Маруся внезапно проснулась: ей приснился кошмар. Деталей сна она не помнила, лежала потная, дрожащая, ступни и кисти рук будто окунули в ледяную прорубь. Но благодаря этому ночному ужасу Маруся отчетливо поняла, почему в ее сознание так настойчиво стучатся воспоминания из далекого детства. Дело было в том, что красивая женщина, которая помогала с похоронами и имя которой она каждый раз забывала, была до странности похожа на прекрасную Королеву Эльфов, какой изобразил ее художник-мультипликатор.

…Пока Маруся смотрела свои «диафильмы», Алексей переживал самые странные в своей жизни дни. Жители Каменного Клыка и в самом деле оказались дружными и сплоченными. Под руководством Ирины были организованы похороны и поминки. Все сочувствовали Алексею и Марусе, стремились помочь и словом, и делом. И если жена ничего вокруг не замечала, то сам он принимал эти заботы с удивлением и благодарностью.

Когда улеглась суета и отступили хлопоты, Алексей обнаружил, что очутился в полном одиночестве. Маруся, погруженная в свои мысли и переживания, не воспринимала мужа, словно не помнила, кто он и зачем находится подле нее. Она механически занималась привычными делами, готовила еду, убиралась в доме, но делала все в полном молчании, никак не реагируя на слова и действия Алексея. По всей видимости, она пребывала в глубоком шоке, а он понятия не имел, как вести себя с ней.

Находиться рядом с каменно молчащей Марусей было невыносимо. За годы совместной жизни Алексей привык к тому, что ее жизнь сконцентрирована на нем, и теперь помимо воли злился, что выпал из поля Марусиного зрения. Он отлично понимал, что не вправе сейчас требовать от нее внимания к своей персоне; более того, правильнее было бы окружить лаской и заботой ее саму. Но, как ни винил себя за черствость, преодолеть досаду не получалось. Куда проще оказалось держаться подальше от жены. Алексей называл это «оставить в покое» и «не лезть в душу».

Он целыми днями торчал на заднем дворе, занимаясь строительством летнего кафе, хотя и не был уверен, что оно когда-нибудь откроется. Можно было нанять для постройки рабочих, но Алексей подсознательно чувствовал, что это будет слишком жестоко по отношению к Марусе. Это словно грубо показать ей: жизнь, несмотря на досадное недоразумение с Алиской, продолжается в прежнем режиме. Планы остаются прежними. Бизнес есть бизнес.

И Алексей ковырялся в земле, пытаясь вручную вырыть котлован под фундамент. Физический труд, помимо всего прочего, позволял хотя бы какое-то время не думать о некоторых ужасных вещах. Например, о том, что несправедливая, ранняя смерть Алисы принесла ему не только (и даже не столько!) боль, сколько облегчение. Слишком непросто складывались их отношения, слишком много негатива выливала на него в последнее время эта ершистая, неуступчивая, колючая девочка, чтобы он мог испытывать искреннюю скорбь и горе потери. Вместе с тем Алексей понимал, что такие мысли недопустимы, и опять-таки мучился постоянным чувством вины.