Пропавшие в раю

Уникальная, кстати, была женщина. Неординарная. Решительная, хлесткая, справедливая. Дочь, Ольга Петровна, сама нравная и с характером, но, по ее собственным словам, против матери не тянула. Евдокия Васильевна говорила тихо, но так, что все ее слышали и слушали. Одним-единственным словом могла припечатать – самые голосистые умолкали. Никогда в жизни ничем не болела, кроме тифа – после революции. Не выпила ни одной таблетки, ни разу не была в поликлинике.

Мужчины по ней в молодости с ума сходили: она и в восемьдесят с лишним оставалась красавицей. Но как овдовела в тридцать лет, так больше замуж и не выходила, потому что «муж у честной женщины может быть только один», и точка. Королевская осанка, отличная память, светлый ум, великолепное для почтенных лет зрение: очки надевала, только чтобы почитать. Читала, кстати, весьма избирательно: Библию, Евангелие, Жития святых и Есенина. Больше из «мирских» не признавала никого. А Есенина считала «ясным», божьим человеком и повесила его портрет возле кровати.

За три дня до смерти бабушка вышла к завтраку позже обычного. Она всегда вставала самая первая, в пять утра, но в тот раз восьмилетняя Маруся уже сидела за столом и завтракала перед школой. Рядом сидели Маша, Миша и Мотя, мама жарила что-то на большой чугунной сковородке. Маруся не помнила подробностей, в память запало лишь то, как бабушка появилась в дверях и буднично произнесла: «Оля, сегодня надо будет смертное мое из шкафа достать. Посмотреть, все ли на месте, чтоб попусту не суетиться. Уйду я к пятнице-то». Мама как стояла, так и рухнула на стул возле плиты, и лицо у нее стало белое, как мука для пасхальных пирогов.

Позже бабушка рассказала, что видела сон. Будто бы за ней пришла ее собственная мать, закутала в шаль, как маленькую, взяла за руку и повела за собой. Сказала, что теперь они вместе станут жить в другом доме. Там ее и Коля давно ждет, муж. Как Евдокия Васильевна предсказала, так и вышло: умерла она тихо, легко, и в пятницу ее тело лежало в гробу в большой комнате. А сама она, наверное, уже была в новом доме, радовалась встрече с мамой, Николаем и всеми, кто ушел прежде…

Так что просто отмахнуться от сегодняшнего сна все-таки не получалось, тем более что он гвоздем засел в сознании. Мама что-то хотела сказать ей. Предупредить о чем-то. Куда она все время указывала? Может, пыталась показать, куда подевался Леша?

Маруся помнила, что после ужина убрала со стола, вымыла посуду и пошла сюда, в спальню, прилегла на кровать. Хотела просто подремать полчасика, даже брюки с футболкой не сняла. Так и забралась под одеяло, не раздеваясь. Да, видно, заснула. Получается, мужа нет дома уже несколько часов. Маруся похолодела: страх, что с ним тоже может что-то случиться, на мгновение парализовал ее.

Ее любовь к Алексею с первого дня была настолько всеобъемлющей, так прочно вошла в плоть и кровь, что остаться без него будет равносильно тому, что перестать дышать. Маруся всегда знала: если Леша умрет или оставит ее, ей этого не вынести. Гибель единственной дочери подкосила Марусю. Смерть мужа стала бы концом всего. Сразу промелькнула мысль: если с ним что-то случится, она не станет жить. Есть много способов прекратить ненужное существование. Маруся просто воспользуется одним из них. И от этого стало чуть легче.

Она перевела дыхание и вышла из комнаты. Надо обойти дом: возможно, Леша просто заснул в гостиной, перед телевизором. Маруся поочередно заглянула во все комнаты, однако мужа нигде не было. Включила уличное освещение, вышла во двор, подошла к воротам и увидела, что машины тоже нет. Значит, все-таки куда-то уехал. Эта мысль привела Марусю в чувство. Она внезапно поняла, что хотела сказать ей мать: вернуть Алису никому не под силу, но если она будет продолжать вести себя по-прежнему, замкнувшись, погрузившись в свои переживания, то потеряет еще и Лешу.

Маруся хотела пойти в дом, найти телефон и позвонить мужу. Но вместо этого почему-то направилась в гостевую часть здания. Она заходила туда примерно раз в неделю: проветрить комнаты, проверить, все ли в порядке, полить цветы. Маруся не помнила, когда была там в последний раз: она многое в эти дни делала на автомате. Уже поворачивая ручку двери, подумала, что здесь должно быть заперто, придется сходить за ключом. Но неожиданно дверь распахнулась от легкого прикосновения. «Неужели в прошлый раз я забыла запереть дом?» – подумала Маруся и шагнула за порог.

В большом холле было почти светло: помещение заливал желтый свет фонарей, проникающий сквозь огромные панорамные окна. Мебель, фонтан, телевизор, картины, зеркала, напольные вазы – все это казалось уснувшим, замершим. Напоминало интерьеры в сказочном замке Спящей красавицы.