Пропавшие в раю

– Да, я с ним знаком. И жену его, Зою, пару раз видел. Очень изысканная дама. Похожа на преподавательницу университета, хотя на самом деле домохозяйка. Никогда нигде не работала, хозяйством занималась. Андрей постоянно покупал у меня книги, в основном зарубежную классику. Мы довольно близко сошлись с ним, можно сказать, подружились. Ничего удивительного: почти ровесники, много общего.

– А потом? – с замиранием сердца спросил Алексей.

– Потом он просто перестал приезжать и не звонил больше. Я пытался с ним связаться, но телефон всякий раз оказывался отключен. Очень жаль, что наше общение прервалось, – вздохнул Наумов, – Андрей мне сразу понравился. Хороший человек. Порядочный, спокойный, умный. Всегда умел слушать и слышать других, а это нынче редкость. Все предпочитают говорить. Причем желательно о себе.

Некоторое время оба молча ели. Какао было ароматным и насыщенным, да и мороженое порадовало. Не водянистое, маргарином не отдает. Маруся обожала мороженое, и они часто его покупали. Алексей однажды не доел свою порцию, забыл в пиале, и оно простояло на столе всю ночь. Поутру они с Марусей потрясенно смотрели, во что превратилось лакомство: в желтоватой жидкости плавало нечто, похожее на кусок мыла с пеной. Однако сейчас у него в вазочке таял самый настоящий пломбир. Вкусный, как в детстве.

– А почему вы спросили об Андрее? – Наумов смотрел внимательно, с непонятным выражением лица.

– Понимаете, дело в том, что я живу в его доме. То есть Андрей Давыдов построил этот дом, а потом почему-то продал агентству недвижимости и уехал из Каменного Клыка. В этом, конечно, нет ничего необычного. Мало ли что…

Алексей запнулся, замолчал. Наумов продолжал все так же неотрывно смотреть на него.

– И что же вас беспокоит? Вас ведь что-то беспокоит, так? Говорите, не бойтесь.

– Я не боюсь, просто… Просто не знаю, как сформулировать. Вы можете посчитать меня параноиком, но кое-что кажется странным.

Алексей снова замолчал и отодвинул от себя вазочку с мороженым. Аппетит пропал. Кафе постепенно наполнялось людьми. Через два столика от них уселась парочка: парень и девушка лет семнадцати. Девушка сидела лицом к Алексею, во все глаза глядела на своего спутника, и на ее лице застыло такое обожание, что смотреть на нее было неловко. Словно подсматриваешь что-то слишком интимное, не предназначенное для посторонних глаз. Алексей отвернулся к окну. Зачем он сюда пришел? Отвлек занятого человека от дел, вынудил закрыть магазин. Ради чего? Теперь сидит и толком не может объяснить, в чем дело.

– Не беспокойтесь, я считаю вас умным и вполне уравновешенным человеком, – с легкой улыбкой заметил Наумов и поднес ко рту чашку.

– Видите ли, сегодня днем я случайно обнаружил у себя в кабинете вот это.

Алексей полез в карман, достал листок и протянул Наумову.

– Я могу прочесть?

– Конечно, читайте.

Сергей Сергеевич достал из внутреннего кармана очки и водрузил на нос. Глаза его заскользили по строчкам. Читал он быстро и вскоре вернул листок Алексею.

– Что ж, весьма любопытно, – медленно проговорил Наумов. Алексей заметил, что мужчина побледнел.

– Я сразу связался с риелтором, неким Дубцовым. Сказал, что нашел записи про смерть жены прежнего хозяина. Спросил, уверен ли он, что Давыдовы уехали из поселка. Не случилось ли с ними чего-то… Тот сначала задергался, а когда узнал, что все дело в этом, – Алексей кивнул на листок с текстом, – тут же расслабился, выдохнул и стал меня уверять, что это отрывок из романа. Не стоит обращать внимания.

– Да, я знаю, что Андрей собирался попробовать себя на литературном поприще. Он был историк по образованию, до перестройки преподавал в каком-то институте. В девяностые занялся бизнесом, причем очень успешно. Основал сеть магазинов сантехники. А на старости лет решил воплотить давнюю мечту: поселиться у моря и писать исторические романы, – грустно сказал Наумов.

– Вы тоже думаете, что это отрывок из его романа? – в лоб спросил Алексей.

Наумов ничего не ответил, пожевал губами. Прикрыл глаза. Лицо его странно напряглось, как будто он силился заговорить, но не мог произнести ни слова. Потом, словно окончательно решив для себя что-то, заговорил: