Пропавшие в раю

– Счастлив?! Боже мой! Разве мертвец может быть счастлив? – взвыл Алексей. – Вдумайся, что такое ваша жизнь? Из чего она состоит?! Ты сама не понимаешь, что давно мертва! Знаешь, как я догадался, что с тобой что-то не так? Ты сказала, я «чувствительный». Дело не в этом! Просто от тебя воняет! Чудовищный, трупный запах не перебить никакими духами!

– Ложь! – прошипела она.

– Это правда, и ты это знаешь! И Ева знала, потому и хотела уничтожить Камень! Ваши души умерли, разлагаются внутри ваших тел и смердят! Вы не Избранные! Вы проклятые! Нелюди! – исступленно кричал Алексей. Машину бросало из стороны в сторону, тело гудело от напряжения, ногу свело судорогой, пот заливал глаза, но он не обращал внимания.

– Заткнись! – завизжала Ирина и бросилась на него, как разъяренная кошка.

Вцепилась в волосы, расцарапала длинными острыми ногтями лицо, едва не повредив глаза. Он попытался заслониться от нее правой рукой, но у него ничего не вышло. Шустовская почти висела на нем, хрипела и извивалась, горячее дыхание обжигало щеку. Зловоние стало почти непереносимым. Мельком глянув в ее сторону, он увидел оскаленные зубы, словно она собиралась укусить его за горло. Инстинктивным движением Алексей коротко ударил ее локтем, попав куда-то в область солнечного сплетения. Шустовская охнула и на миг ослабила напор. Воспользовавшись этим, он выбросил вперед кулак и изо всех сил ударил ее в лицо. Голова ее дернулась в сторону, Ирина откинулась на сиденье.

Глаза ее были закрыты, она не шевелилась. Алексей прекрасно знал, что не сумеет причинить ей серьезного вреда и она вот-вот придет в себя. Однако удар на какое-то время оглушил Шустовскую, и это позволило ему выровнять машину, глянуть на навигатор. До границы Каменного Клыка оставалось совсем немного – пара десятков метров.

Ирина пришла в себя гораздо быстрее, чем он надеялся, и сразу же возобновила попытки остановить его. На этот раз она не стала тратить время на атаку, а попыталась вывернуть руль и остановить машину. Алексей яростно сопротивлялся. Занятые борьбой, они не заметили, что «Опель» несется к краю неглубокого оврага с довольно крутым склоном. Почувствовав, что автомобиль проваливается куда-то в пустоту, Алексей хрипло закричал. Ирина тоже завопила, и дальше уже ни он, ни она ничего не понимали и не осознавали. Машина, подпрыгивая и сотрясаясь, летела на дно оврага. В овраге росло несколько развесистых деревьев, и «Опель», уже никем не управляемый, боком вписался в одно из них на полном ходу и безжизненно замер.

Алексей очнулся почти сразу после остановки автомобиля. Голова раскалывалась, при каждом движении отзываясь новой волной боли. Откуда-то доносился тихий жалобный стон. Маруся? Он приоткрыл глаза, поморгал, разгоняя противную серую пелену. Накатила тошнота, и он судорожно сглотнул тягучую вязкую слюну. Повел глазами вправо и увидел Ирину.

Ее швырнуло грудью на приборную панель, и теперь она лежала неподвижно, как сломанная игрушка, под странным углом вывернув голову. Высокая прическа растрепалась, и волосы свесились на лицо, закрыв его, как шторой. Ирина была усыпана осколками: машина въехала в дерево боком, удар пришелся на ее сторону. Окно разбилось, и в проеме, как коричневые корявые руки, торчали ветки. Лобовое стекло тоже треснуло, но выдержало.

Алексей попытался пошевелиться. С облегчением обнаружил, что руки и ноги двигаются, разлепил непослушные губы и позвал жену. Сначала шепотом, потом громче. Маруся молчала. Руки слушались плохо, и отстегнуть ремень удалось не с первой попытки. Выпутавшись, он медленно обернулся. Голова была как будто стеклянная: казалось, может разбиться при любом резком движении. Маруся сидела, тоже накрепко пристегнутая ремнем, свесив голову на грудь. Он потянулся всем корпусом, протянул руку и осторожно коснулся ее.

– Марусь! – позвал еще раз.

В этот момент случилось сразу две вещи. Снова раздался стон – и Алексей понял, что Маруся жива. Не успел как следует оценить этот факт и обрадоваться, как его цепко схватили за протянутую к жене руку. Ирина!

Шустовская метнулась вперед так резво, что это казалось нереальным. Только что лежала безжизненной куклой и вдруг за долю секунды выпрямилась, развернулась к нему и вцепилась в предплечье. Алексей тихо охнул и уставился на нее. Красивое лицо Ирины было разбито, исцарапано и залито кровью. Она с ненавистью смотрела на него правым глазом. Из левого торчала острая обломанная ветка. Но, видимо, никакие важные органы задеты не были, потому что действовала она так же решительно, как и прежде.

– Что, хороша? – усмехнулась Ирина, и лицо ее перекосилось. Палка в глазу шевелилась в такт словам. Алексея снова замутило. – Ничего, мелочи. Заживет.

При этих словах у него в мозгу вспыхнуло: выходит, мы еще не пересекли границу? Но в какую сторону теперь двигаться? Где она, эта черта, за которой не действует сила Камня?

– Тебе… не больно? – сам не зная зачем, спросил Алексей. Было так странно сидеть и разговаривать с ней после всей этой борьбы, криков, аварии.