Пропавших без вести – не награждать!

– Решено. Формируй новый отряд, капитан. Действуй от моего имени, выбирай, кого хочешь. Но это не все, – прищурившись, генерал ткнул в Лоскутова пальцем. – Капитан, ты можешь не спать ночами, не есть, не пить, ты можешь разорваться на части, но через трое суток ты подготовишь два отряда. Первый – из оставшихся бойцов 106-го отряда, второй – из кого хочешь. Первый отряд мы создадим для отвода глаз. Если немецкая агентура следит за нами, то пусть она сосредоточит свое внимание на ложном отряде. О существовании второго отряда не должен знать никто, кроме нас четверых. Распределим обязанности. С меня – общее руководство. Лоскутов подбирает личный состав. Колесников, ты проработаешь все мероприятия по ложной отправке первой группы. Рогожин, с тебя – замполит для Лоскутова. Всем все понятно? Вопросы есть?

Вопросов, естественно, не было.

На выходе из генеральского кабинета офицеры столкнулись с майором СМЕРШ, курировавшим разведку Северного флота.

– У дороги в город, недалеко от расположения 106-го отряда, обнаружен мертвый инструктор по радиоподготовке Уфимцев, – сообщил он.

– Поехали! – Лоскутов вмиг позабыл про усталость и голод. В нем, как во времена работы в милиции, проснулся инстинкт сыщика, напавшего на след неуловимого преступника.

– Капитан, – осадил его Колесников, – ты бы на себя со стороны посмотрел: на тебе лица нет, в гроб краше кладут, а туда же, место убийства осматривать! Шел бы ты, пока есть время, с часок покемарил.

– Да пусть едет, жалко, что ли! – разрешил Рогожин. Ему было не до Лоскутова. Еще во время совещания Рогожин стал продумывать текст политдонесения в Москву. Ему как-то надо было объяснить наличие в 106-м отряде предателя (а за провалы в организации караульной службы пусть у строевиков голова болит).

– За меня, товарищ полковник, не беспокойтесь, – Лоскутов одернул полы перепачканной гимнастерки. – Во мне жизненной энергии еще надолго хватит.

– Езжай куда хочешь! – Колесников вернулся в генеральский кабинет и доложил, что обнаружен мертвый диверсант и он, Колесников, послал на место происшествия Лоскутова, чтобы разобрался, что там к чему.

* * *

Убитый инструктор лежал в кустах у обочины дороги, ведущей от 106-го отряда в город. К моменту приезда Лоскутова на месте происшествия побывали представители военной контрразведки, милиции и комендатуры. Естественно, все пространство вокруг покойника они затоптали, заплевали и забросали окурками самокруток и папирос. Лоскутова это варварское отношение к осмотру места происшествия не смутило. Привык.

– Кто нашел убитого? – спросил он у милиционеров.

Подошел худенький солдатик-новобранец из весеннего призыва.

– Где лежало тело и как ты его заметил?

Почувствовав в Николае Егоровиче начальника, солдатик преобразился, воспрянул духом. До прибытия Лоскутова он терялся в субординации, не мог понять, кто из собравшихся офицеров главный.

Выслушав очевидца, Николай Егорович заставил его выйти на дорогу и в точности показать: откуда он заметил торчащие из кустов сапоги, с какой стороны подходил к убитому, где остановил попутную машину.

– Товарищ капитан, – обратился к Лоскутову незнакомый лейтенант. – Метрах в пяти от убитого мы обнаружили вещмешок с камуфляжным костюмом. Камуфляж весь в грязи. По размеру совпадает с его телосложением.

– Нож не нашли? Ищите. С той стороны дороги посмотрите, в кустах пошарьте. Где-то тут должен быть нож.

– Какой нож? – переспросил кто-то из солдат. – Как он должен выглядеть?

– Мать его! – выругался Николай Егорович. – Здесь что, под каждым кустом по ножу валяется? Какой нож найдете, тот и несите сюда. Чего встали? Разбились в две цепи и шагом марш прочесывать обочину!

Разогнав солдат, Лоскутов отыскал судебного медика, пожилого мужчину в мятом гражданском костюме.

– Какова причина смерти? – спросил он, угощая эксперта папироской. – Я что-то на нем никаких следов насилия не вижу.

– У него от сильного удара сзади снизу-вверх черепная коробка слетела с позвоночника. Смерть наступила мгновенно, – медик с удовольствием затянулся. – Чем били, даже не спрашивай, навскидку сказать не могу.

– Понятно, – Лоскутов опустился к убитому на колени, тщательно обнюхал его гимнастерку.

Обступившие Николая Егоровича офицеры были немало удивлены его поведением, но ничего комментировать не стали. Медик был более раскован, для него московский офицер – не начальник.

– След хочешь взять? – ехидно спросил он.

– Уже взял. Где камуфляж?

Едва взглянув на вещмешок с содержимым, Лоскутов, никому ничего не объясняя, уехал в Мурманск.

* * *

Вновь в генеральском кабинете собрались Морозов и его заместители. Докладывал Лоскутов.

– С покойником полная туфта! Это не диверсант. Это ложный след. Не буду вдаваться в подробности, остановлюсь только на камуфляже. Я уже говорил вам, что лучше всего переждать бомбардировку отряда на свалке, среди пищевых отходов и бытового мусора. Диверсант так и поступил. От обнаруженного камуфляжа разит гнилой капустой и рыбьими потрохами. А вот от гимнастерки убитого такого запаха нет. Вывод: убитый в камуфляже на свалке не лежал.