Пропущенный вызов

Испугавшись, что обидела его, Лиза осторожно положила руку поверх его ладони, крепко держащей перекладину костыля. Руслан посмотрел ей в глаза серьезно и грустно:

– Лиза, неужели ты думаешь, я тебя оценивал? Просто хотел быть с тобой и был, вот и все. Мне важно было, что я обнимаю тебя, а насколько совершенно твое тело, я вообще не думал.

– Вот и я так же.

– Да?

– Да. Ты будешь считать, что мне противен, потому что у тебя нет ноги, я буду думать, что ты меня презираешь, оттого что я толстая, ну и так, мало-помалу, преодолевая стыд и отвращение, мы с тобой достигнем сексуальной гармонии.

– Ага. Зажмурив глаза и стиснув зубы.

– Ну а как ты думал? Чтобы чего-то добиться, надо себя превозмогать.

Она встала рядом, и Руслан обнял ее одной рукой. По напряжению его мышц Лиза понимала, как тяжело ему сохранять равновесие, и сначала поцелуй его был нежным и осторожным, даже неискренним.

Лиза положила руку ему на живот, и все быстро изменилось.

Через минуту он отпрянул, тяжело дыша, и проклял того идиота, который сделал так, что палата не запирается изнутри.

Руслан попросил Лизу переехать как можно скорее, чтобы к его выписке она уже освоилась в новом доме.

Она немного конфузилась, что заселяется в отсутствие Анны Спиридоновны, полагая, что та не обрадуется, когда вернется из санатория и обнаружит на кухне вторую хозяйку, тогда Руслан при ней позвонил матери на скайп и рассказал о своем намерении жениться.

Анна Спиридоновна благословила молодых, сказала, это хорошо, если Лиза переедет, пока ее нет, быстрее освоится.

Лиза ушла поздно вечером, так что Руслану пришлось, пользуясь своим авторитетом, выводить ее через приемное отделение, но утром прибежала снова, наврав на работе, что у нее «дела в архиве» и она будет к двум.

Они не говорили о будущем, о том, что все будет хорошо и все наладится, ибо были уже взрослыми людьми и понимали, что все хорошо никогда не бывает и налаживается тоже далеко не все.

Дождавшись укола антибиотика, Руслан вызвал такси, и они поехали в загс подавать заявление.

На торжественную регистрацию была огромная очередь, втиснуться в которую не помогло даже знакомство с заведующей, на которое очень рассчитывал Руслан, но они договорились просто поставить штампы через неделю после возвращения Анны Спиридоновны из санатория. Заведующая, оказавшаяся щуплой женщиной с легкомысленной детской косичкой-колоском, старательно отводила взгляд от Руслана и обращалась к Лизе таким сочувственным тоном, что ей захотелось пойти в другой загс.

На работу она пришла уже полноценной невестой и, сев за стол, долго не могла сосредоточиться, смотрела в окно и пыталась унять непривычное чувство счастья, расползающееся в душе, как опрокинутое вино по белой скатерти.

«Наверное, это сон, наяву со мной просто не могут происходить подобные вещи! Сейчас я проснусь, и все… А если не проснусь, то Руслан передумает… Он один раз уже передумывал и снова передумает, теперь насовсем… Чем безмятежнее я буду теперь, тем больнее станет потом… Надо, наоборот, готовиться ко всяким ужасам, тогда есть шанс, что обойдется…»

Слава богу, вызов Зиганшина отвлек от бессвязных и бессмысленных рассуждений.

Лиза удивилась, что он вышел на службу, но начкрим довольно раздраженным тоном, свидетельствующим обычно о неуверенности в своей правоте, сказал, раз бросить работу он не может, детям придется проявлять самостоятельность. В следующую секунду Мстислав Юрьевич потянулся к телефону и стал показывать ей фотографии щенка, взятого у Эмилии Львовны.

– Ты меня для этого вызвал? – спросила Лиза, с ужасом наблюдая на суровом лице начкрима явные признаки умиления.

– Нет, ну посмотри! Разве тут можно устоять? Кстати, я договорился, ты тоже можешь взять, если захочешь. Ладно, к делу. Вернувшись от Шишкиной, я сразу бросился смотреть запись передачи и выяснил, что доктора звали Георгий Петрович Шелест. Покойный Дмитрий Павлович проехался по нему, словно танком, и особенно противно, что самого врача не пригласили на это судилище и не дали сказать ни слова в свое оправдание.

– Стало быть, не такой он был искренний и прекрасный, как расписывала вдова?

Презрительно фыркнув, Зиганшин сказал, что не видел еще ни одной жены или любовницы, которая бы здраво судила о своем мужике, но у него создалось впечатление, что Шишкин действительно верил в ту ахинею, которую нес в народ.

– Так что искренним, может, он и был, – протянул начкрим задумчиво и включил кофемашину.

Поставив перед Лизой изящную чашечку, он в своей привычной манере принялся расхаживать по кабинету:

– Я поднял информацию по своим каналам, и знаешь что выяснил? Тебе сначала плохую новость или очень плохую?

– Давай по порядку.

– Хорошо. Я учел твои соображения, что если мы имеем дело с местью товарища Шелеста, то опасность может угрожать всем участникам его процесса, и как только выяснил имена всех фигурантов, сразу дал Шаларю негласное задание их пробить.