Прорабы духа

Я люблю в Консерваториине Большой, а Малый зал.Словно скрипку первосортную,его мастер создавал.И когда смычок касаетсяего певчих древесин,Паганини и Касальсыне соперничают с ним.Он касается Истории,так что слезы по лицу.Липы спиленные стонутпо Садовому кольцу.Сколько стона заготовили…Не перестраивайте выМалый зал Консерватории —

скрипку скрытую Москвы.Деревянные сопрановенских стульев без гвоздей.Этот зал имеет правохлопать посреди частей.Белой байковой прокладкойскутан пол и потолок —исторической прохладойчтобы голос не продрог.Когда сердце сиротою,не для суетных смотринв малый сруб Консерваторииприходить люблю один.Он еще дороже вроде бы,что ему грозит пожар —деревянной малой родине.

Обожаю Малый зал.Его зрители — студентыс гениальностью в очахи презрительным брезентомна непризнанных плечах.Пресвятая профессураисчезающей Москвынос от сбившейся цезурыморщит, как от мошкары.В этом схожесть с братством ложия до дрожи узнавал.Боже,как люблю я Малый зал!Даже не консерваторская,а молитвенная тишь…

В шелковой косовороточкетайной свечкой ты стоишь.Облак над Консерваториейзолотым пронзен лучом —как видение Егорияне с копьем, но со смычком.

Вестница

Я к вечеру шестого маяв глухом кукушкином лесушел, просекою подымаясь,к электротягам на весу.Как вдруг, спланировав на провод,вольна причиной неземной,она, серебряная в профиль,закуковала надо мной.На расстоянье метров сорок,

капризница моих тревог,вздымала ювелирно зоркосвой беззаботнейший зобок.Судьбы прищепка бельевая,она причиною годовнечаянно повелевала.От них качался проводок.И я стоял, дурак счастливый,под драгоценным эхом их.Я был отсчитывать не в силах.Неважно сколько — но каких!Я думал, как они жемчужнониспосланы наверняка —необъяснимая пичужка,нежданные твои века!

Сестра