Пророчество

В глубине души Владимир Зарудный надеялся: рано или поздно Горелый отзовется, поэтому не слишком удивился, когда вечером Сергей позвонил ему на мобильный. Правда, случилось это, когда подполковник уже возвращался домой, засидевшись в управлении, потому что целый день пришлось таскаться по начальству, выслушивать чьи-то доводы, что-то доказывать, впрочем, без особого успеха. В более высоких кабинетах, как это обычно бывает, причастность руководства филиала банка «Слобода» к двум убийствам уже не вызывала сомнений. К концу дня все вышестоящие чины управления без колебаний добавляли к этой фразе довесок «как минимум». То есть как минимум к двум убийствам. И как предполагал Зарудный, вскоре это дело заберут у конотопской полиции и городской прокуратуры. Стоит какому-нибудь банковскому руководителю оступиться, испачкать обувь и несвоевременно вытереть ноги, как эта лужица грязи немедленно превращалась в болото, бездонную трясину, которая засасывала неосторожного. Как тут не вспомнить присказку: «Вляпался по самые уши». Ну а «нагибать» и раскручивать финансистов – дело, которое высокое начальство никому не доверяет.

Поэтому, вернувшись в свой кабинет около четырех пополудни, Зарудный сделал то, чего давненько не делал: запер дверь на ключ, отключил все телефоны, устроился на стульях и с чистой совестью проспал до шести часов, когда мартовский вечер уже вступил в свои права, затянув город мутной сырой пеленой. А еще через пару часов, отдав необходимые распоряжения, подполковник снова запер кабинет – на сей раз снаружи – и поехал домой. Хотелось тяпнуть водки, завалиться на диван и впервые за много дней просто посмотреть по ящику какую-нибудь дребедень.

Не вышло – зазвонил телефон.

Вот и не верь в телепатию: только что думал о нем, а он тут как тут.

Говорить на ходу подполковник не стал: свернул направо, кое-как припарковался, орудуя одной рукой. Машина встала косо, въехав на тротуар, но это начальник уголовного розыска мог себе позволить.

– Поэтому и звоню. – Горелый говорил торопливо, и Зарудный почувствовал: он был так взволнован, что даже слегка задыхался. – Бежать уже некуда.

– А подробнее? – Подполковник говорил ровно, не торопил собеседника.

– При встрече… Семенович, я, это… Короче, сдаться хочу. Но только вам, больше никому… Выхода нет, правда…

– До тебя только теперь дошло?

– Дольше доходило, чем вы думаете, Семенович. Я из такого вырвался… Ну, это не по телефону… Почему именно вам? Так вы же сами говорили, что своих не сдаете…

– Говорил. Слов назад не беру. Давай, Сережа, приходи. Гарантирую отдельную камеру и сделаю все возможное, чтобы чужого на тебя не навешали.

– Так ведь у меня и своего нет, Семенович! Хорошо, об этом потом… Встретимся – все расскажу. Только не приводите с собой весь оперсостав.

– Сергей, ну за кого ты меня принимаешь? Где и когда?

Горелый назвал время и место.

– Почему там?

– Как всякого убийцу, тянет на место преступления.

Зарудный так и не понял, всерьез это сказал Горелый или попытался пошутить.

– Ладно, буду. Надеюсь, дурака валять не станешь? Ты с оружием?

– А вы?

– Давай насчет этого не торговаться. Я офицер полиции при исполнении. Мне по должности положено пистолет при себе иметь. И не вздумай требовать, чтобы я сложил оружие. – Тон Зарудного стал жестче. – Ты сам сказал, что намерен сдаться. Или мы в игрушки играем, Сережа?

– Да я уже наигрался, – послышалось в ответ. – Чуть-чуть не доигрался. Если честно, Семенович, могу не дожить до встречи. Если они сообразят…

– Кто – они?

– Все, заканчиваю, – торопливо произнес Горелый. – Не могу больше говорить. Пока, до встречи!

Зарудный, услышав гудки в трубке, вздохнул.

Пацаном был Сергей Горелый, пацаном и остался. Потому и на зону загремел именно он, а не какой-нибудь тихий неудачник – видно, в детстве в своем селе в войнушку не наигрался. И сейчас ему неймется: встречу назначил в Шаповаловке, в той же развалюхе, чтоб она сгорела, где сам же и наследил.

Ну ладно.

Не станет он пока никому об этом докладывать. Начальник уголовного розыска может себе позволить не отчитываться перед начальством даже в случае, если человек, находящийся в розыске, готов явиться с повинной. В конце концов, решил Зарудный, это будет его, как теперь говорят, персональный бонус.

* * *

Как и было договорено, к пустующему дому в Шаповаловке полковник приехал спустя два часа. До этого просто колесил по городу, дважды останавливался, чтобы выпить кофе, второй раз даже с коньячком.

Была уже глухая ночь, сеялся мелкий, едва заметный дождик – то начинался, то внезапно прекращался. Не видя причины играть в прятки, Зарудный осторожно, крепко держа руль, подъехал по грязи прямо к поломанной ограде и вышел, перед тем как следует осмотревшись.

Тихо, темно, сыро, под ногами хлюпает.

Толкнул дверь, вошел в дом, окунувшись в запахи заброшенного, покинутого всеми, кроме мышей, жилища, окликнул:

– Ты здесь? Это я, Зарудный!

– Здесь, здесь, заходите, – послышалось из комнаты.

Что-то щелкнуло, загорелся слабенький огонек.