Прорыв

— Да-да, я знаю, что еще в Темные века было у землян такое понятие, — сказал барбовер. — Вероятно, какие-то отголоски просочились… или же это простое совпадение. Как и в случае с барбоверами — погонщиками на Джаджедже. Так вот, приборы ваших космических кораблей ничего там не видят. А невооруженным глазом все там видно очень хорошо. Не через стекло, не на экране, а простым глазом. Хоть я там никогда и не бывал, но знаю от тех, древних, пандигиев. Это неоспоримый факт.

— Авалон… — пробормотал Дарий. — Значит, он где-то рядом…

— Да, — кивнул предохранитель, используя очередной человеческий жест. — Вход в него находится именно в той точке, куда вы стремитесь, — он показал рукой себе за спину, на северо-восток. — Именно оттуда появляются Простыни. Именно там заточен Хорригор. Но без меня вам не удалось бы его отыскать, даже с учетом великолепных возможностей Бенедикта. Вход в Авалон скрывает поставленная лично Аллатоном иллюзия, причем иллюзия вполне материальная — в данном случае, уместно применить это слово по отношению к иллюзии. И Хорригор, и Аллатон не совсем обычные существа, они относятся к тем, кого вы называете мутантами, — без негативной окраски, зачастую присущей этому определению… Я, опять же, пользуюсь информацией, которая имеется у Бенедикта. Возможно, именно тут кроется причина поразительного долгожительства вожака темной силы Ирг. Попасть отсюда в Авалон можно, только если точно знать, в каком месте иллюзии находится проход, и набрать определенную скорость. Причем нужно не ехать, а лететь. Это место я вам укажу, такая скорость для Спинозы не проблема, и летать он умеет, пусть и не очень высоко… Но требуется и еще кое-что, без чего проход никогда не откроется.

— Что?! — в четыре голоса воскликнули Дарий, Тангейзер, Маркасса и танк.

Барбовер улыбнулся с хитрецой и ответил:

— Присутствие среди тех, кто намерен попасть в Авалон, потомков древних пандигиев. Причем обязательно разного пола, причем родственников, причем матери и сына!

— Ох ты! — всплеснул руками Дарий и резко повернулся к Тангейзеру и госпоже Диони. Они, кажется, еще не поняли, что сказал предохранитель. — Маркасса, я уж и не знаю, какими словами вас хвалить. У меня просто слов так много не найдется! Вот это везение!

— Везение? — прогрохотал с пригорка танк. — Да нет, это не простое везение. Видимо, прав был древний земной мудрец Гераклит, считавший, что миром правит Логос. Это закономерность! Детерминизм в чистом виде!

Дарий обернулся к нему.

— Не знаю Логос или не Логос, но факт остается фактом: у нас есть все, чтобы пробраться в Авалон!

— Вот это да!.. — восхитился Тангейзер. — Ма, ты слышишь? Без нас с тобой хода в Авалон нет!

— Спасибо кафе «Маяк» за то, что оно не было закрыто в тот вечер, — сказала Маркасса. — Иначе я не узнала бы о шавьерском транспортнике…

— Логос! — вновь провозгласил танк.

Силва взглянул на барбовера.

— А вы с нами не желаете прокатиться?

— У меня другая задача, — ответил предохранитель. — А вы со своей, думаю, и сами справитесь. Поговорите с Хорригором, объясните, в чем дело. Главное — найти нужные слова…

— Если от человека пахнет потом, следует сказать ему об этом, — Силва практически повторил то, что уже говорил при первом общении с танком. — Чтобы он почаще мылся или пользовался дезодорантом. — Он помолчал и зловеще добавил: — Или сделать так, чтобы он вообще не потел.

— Ну зачем так? — возразил барбовер. — Хорригора приговорили к пожизненному заточению, но не к смертной казни. Повторяю: найдите нужные слова, и он сумеет избавиться от Простыней, возможностей у него предостаточно. — Он встрепенулся: — О, можете сказать, что прах его предков используется при производстве боевых машин! Это должно ему понравиться.

— А я скажу, что память об иргариях не исчезла, — добавила Маркасса. — Я действительно о нем никогда уже не забуду. Это ему тоже понравится.

— А я скажу, что архамассу добывают тоже пожизненно осужденные, — внес и свою лепту Тангейзер.

— А я скажу, что без архамассы я бы никогда не смог сочинять стихи, — заявил танк. — И о нем что-нибудь сочиню. А такое просто не может не понравиться. Имя у него довольно удачное, рифм можно напридумывать кучу: Хорригор — живи судьбе наперекор… Придет свобода из-за гор… Ешь устрицы и пей кагор… Тебя бы мог воспеть Алькор… Вот я взобрался на бугор, тебя рифмую, Хорригор… И плачет по тебе топор… Стоп, что-то не в тему. В общем, сориентируюсь…

— Ну, вот и славненько, — улыбнулся барбовер, отчего морщины на его лице превратились в складки. — Откровенно говоря, будь моя воля, я бы его уже выпустил. Да, конечно, много жизней он погубил, но и срок отсидел тоже немалый. Пусть бы доживал на свободе.

— А что ему мешает выбраться из этого кармана? — спросил Дарий. — Его же там не на привязи держат?

— Заклятие Аллатона, — пояснил предохранитель. — Слово может воздействовать на действительность гораздо эффективнее, чем обычно считается.

— Да, это мы уже испытали на себе, — сказал Дарий. — Только благодаря словам из ловушки и выбрались.