Прорыв

Зазвонил телефон. Эмили напряглась. Все знали, что она переживает очередной роман, но делали вид, что ничего не подозревают. Юлиус Нейман считал: если человек не слишком многословен, учится и представляет, как будет жить в дальнейшем, то он вправе распорядиться своей личной судьбой по собственному усмотрению.

Эмили подошла к телефону и позвала брата, не сумев скрыть разочарования.

Звонил юрисконсульт, просил Ричарда приехать. Сын извинился, поцеловал мать и вышел, прямой и собранный, отшлифованный трудами Неймана-старшего, как камни, на которых тот нажил состояние.

В это же утро Брюс Сарджент, опытный инспектор криминальной полиции, провожал в аэропорту свою подругу – театрального критика Дайну Фаулз. Сарджент терпеть не мог слов «подруга», тем более «любовница» и предпочитал не пользоваться ими даже мысленно, считая про себя, что Дайна – самая близкая женщина в его жизни и самый надежный друг.

Сарджент, среднего роста, коротко стриженный шатен, шел, чуть отстав от мисс Фаулз, и нес чемодан. Его можно было катить на колесиках, но Брюс давно решил для себя, что, если есть возможность размять мышцы, ею не надо пренебрегать. Он еще успевал любоваться Дайной, которая шагала быстро, откинувшись назад, расставляя носки туфель на высоких каблуках, подобно танцовщицам, – чуть в стороны; сзади она казалась совсем юной, хотя от тридцати ее отделял только год. Сарджент был старше лет на десять.

Их отношения подошли к тому пределу, когда развязка – та или иная – представлялась неминуемой: Брюс не хотел терять Дайну, но и не делал решающего шага, будучи не в состоянии даже объяснить себе, что его удерживало. В глазах Дайны он все чаще видел вызов, готовность вспылить, как случается с женщинами, у которых не все идет гладко.

Мисс Фаулз достала билет. Сарджент поставил чемодан и обнял ее за плечи. Они вели себя так, будто стоят одни в гудящем голосами зале. На них и вправду никто не обращал внимания, и Дайна поцеловала Сарджента в висок, как раз там, где пробивалась первая седина.

Неожиданно Брюс вспомнил все, что у них было в эту неделю, и многое из того, что было раньше; его захлестнуло удушливым теплом, особенно когда ее большой рот пополз было в улыбке, потом внезапно дрогнул. Дайна резко повернулась и бросилась к дверям. Он прощально помахал ей рукой…

Сарджент купил газету и, разворачивая страницы, подумал, что люди дошли до невероятных тонкостей, устраивая свои дела, но, как и раньше, совершенно беспомощны, когда нужно устроить счастье двоих, каждый из которых по-своему любит другого и не может объяснить, почему из этого ничего не выйдет.

На первой полосе газеты сообщалось, что близ берегов Ирландии рухнул и затонул «Боинг-747». Неприятный холодок скользнул по затылку. Дайна полетела на таком же самолете. Конечно, ерунда, но…

Брюс лениво скользнул глазами по следующему сообщению. Неопознанные трупы в сгоревшем автомобиле… Эксперт установил, что их расстреляли зажигательными пулями из автоматов. Сарджент машинально отметил, что четверо в автомобиле и самолет погибли почти одновременно; в его работе многое зависело от умения связывать независимые друг от друга события и разрозненные обстоятельства, и он не сомневался, что можно связать одной цепью, например, гибель торговца наркотиками в районе Видеосити и взрыв железнодорожного туннеля в Италии; другое дело, сколько звеньев окажется в связующей цепи. Все зависит от всего! Круги по воде от камешка, брошенного на безлюдном пляже, бегут по всем водам мира. Голоса, звучавшие сотни лет назад, не умирают, а только становятся все тише и тише.

Ричард Нейман, недовольный прерванным завтраком, подъехал к конторе юрисконсульта. Сегодня он впервые отметил, как отец постарел. Ричард старался гнать от себя назойливо мельтешившую мысль: скоро отец переселится в мир иной, и тогда… Младший Нейман знал, что так думать нехорошо, но утешался тем, что, наверное, все так думают.

Нейман-сын любил и ценил отца, но, как каждый, для кого смерть – не просто отдаленная реальность, а вымысел, без содрогания считал, что долго пожившему родителю пора подумать и о душе.

Вынув ключ зажигания, Ричард тщательно запер дверцы автомобиля и направился в контору.

Поднялся по лестнице. Вошел в приемную, хотел поздороваться с секретарем, но, не обнаружив девушку на привычном месте, изумился: Мэрион обладала способностью оказываться за рабочим столом всегда, когда приходили влиятельные лица. На столике для пишущей машинки лежала утренняя газета со снимком погибшего «боинга».

Решительно толкнув дверь, широко улыбаясь, Нейман вошел в кабинет. Адвокат Сонни Блом, тучный, как жаба, расплылся по креслу.

– Привет! – Нейман швырнул папку с документами на диван и, протягивая руку, присел на край стола. Ему показалось, что глаза Сонни неестественно округлены, будто кто-то надувает их изнутри, забравшись в массивный череп юриста под колечки волос, обрамляющих потную лысину. – Привет, – неуверенно повторил Нейман и перехватил взгляд Блома, прилипший к стене за его спиной. Ричард стер улыбку с лица… Дверь захлопнулась.