Проша

— Повторяю как нерадивой ученице: я не намерен шутить! Начнем сначала: есть твой мир — плотный, видимый или иначе — материальный. Тот, который можно потрогать. Или обозреть простым глазом — в очках или без очков. Это понятно?

— Ага.

— Хорошо. И есть мир тонкий или иначе — бесплотный, невидимый — для вас, для людей. Он здесь, рядом, а не где-то там на облаках… Он как бы внутри твоего зримого мира. И он сам поделен на много миров. В нем обитают духи и всякие духовные сущности: чем совершеннее, тем тоньше, бесплотней. Как все это устроено и как разделено — это тебе знать пока вовсе необязательно.

— Прош, хоть какой-нибудь пример приведи для сравнения. Ну, чтоб я поняла…

— Пример тебе… Ну вот, к примеру, есть разные ткани: плотный драп, из которого пальто шьют, шерсть потоньше, хлопчатобумажная ткань — майки всякие, тончайший шелк и совсем прозрачный шифон. Вот и в мире духовном есть разные степени плотности — хоть это понятно?

— Да, конечно, — шепнула притихшая Сеня.

Проша наклонил голову и прищурился, разглядывая её. В глазах его Сеня заметила пляшущий огонек, который… нет, не подсмеивался над ней — скорее просто веселился от сознания своей роли учителя. Похоже, его смешила возможность раскрыть глаза человеческому детенышу. На какой-то миг Сене стало не по себе — все ж таки Проша не человек… Но доверие к нему пересилило страх.

— Прош… а где он, этот невидимый мир? Мы сейчас в нем? Или на земле? То есть… в мире материальном.

— Где? Везде! Там, где сидишь, и выше и ниже, и совсем высоко… Это называется поднебесный слой.

— Поднебесный… значит, под небом. А небо где? Разве не там, где мы привыкли?

— И там… и не там. У нас оно называется Небеса, и в нем обитают ангелы и высшие силы Света. Там и Бог, но о Нем я так вот запросто говорить не могу — горло сводит.

— От страха? — затаив дыхание, обронила Сеня.

— Нет, это не страх — это… трепет такой особенный. Мал я слишком и жалок, чтобы о таком говорить… Может, встретишь кого поважнее меня — вот он тебе и расскажет.

— Проша, скажи, и все-таки ангелы… какие они?

— Они похожи на вас. Только они — сама радость и благодать. Живая! В них — сила света, невообразимая и бесконечная. Нет, не могу. Просто я…

Тут что-то стукнуло, звякнуло. В воздухе почудилось какое-то движение и Сеня забилась под плед — ей показалось, что они не одни.

— Лапекак, ты, что ли? — недовольно скривился Проша. — Вечно ты не вовремя, вредонос! Только беседу повели… Ладно, воплощайся, эта девчонка своя, избранная — перед ней можно.

Послышался легкий шелест, и Сеня выглянула одним глазком из своего укрытия. В комнате происходило нечто невообразимое! Как будто на белом глянце фотобумаги, помещенной в лоток с проявителем, постепенно проявлялось изображение.

Смутная тень, возникшая перед Сеней, начала сгущаться, и в воздухе образовалось нечто вроде густого чернильного облачка. Из этого облачка вытягивались какие-то отростки, отдаленно напоминавшие конечности. Не довершив процесса образования законченной формы, эти отростки снова прятались и тут же начинали вырастать снова: то с боков, то снизу, то сверху. Посередине изменчивого облачка густели два млечных белесых пятна этакие глазницы-фонарики.

Сеня при виде этого создания тихо ойкнула и нырнула в плед с головой. При этом, плед приобрел форму кочки, которая слабо попискивала и тряслась как осиновый лист!

— Эй, Сенчик, вылезай! Слышь, не бойся! Это порученец мой — Лапекак. Ну, вроде служки или посыльного. Он — неприкаянная душа и пока не имеет никакой зримой формы. Форму-то надо ещё заслужить! Впрочем, как и содержание.

Сеня высунула нос из-под пледа и узрела как темное озерцо, зыркая белесыми глазками, приблизилось к ней и опустилось на ковер подле диванчика. Вслед за тем послышалось тоненькое хихиканье.

— В нашем полку прибыло, прибыло! — пищало облачко, высовывая конечности и вбирая их внутрь с усиленной скоростью.

— И ничего не прибыло! — строго возразил Проша. — Она — душа человеческая. И такою останется! Перестань кривляться и по-быстрому доложи с чем пожаловал. Некогда нам.

Существо, названное Лапекаком, тотчас посерьезнело, прекратило шалить и втянуло в себя конечности.

— Докладываю: что он задумал — про то разведать не удалось. Ни с кем не общается. Что-то замышляет. Рыщет везде, разнюхивает — похоже ищет чего-то. Вроде вещицу какую-то.

— Что за вещица? Неужто — та самая?

— Очень похоже — она. Тут где-то сокрыта. Очень для бесов плохая. И очень сильная! Сущая погибель для них! Но он хвастает, что её не боится. И если отыщет — много бед через то сделается. Потому что замыслил он, вещицу ту раздобыв, её уничтожить и от этого в большую силу войти — через несколько сословий бесовских перескочить. Большим бесом сделаться! Но это мои домыслы. Всяко тут может быть. Только я его опасаюсь и лезть в это дело боюсь. И тебе не советую — он слишком сильный! В порошок сотрет! Вот, все как есть доложил.