Прощай, мафия!

— Ах, София, София, бедная моя Марья-искусница, — почти с нежностью сказал Андреади. — Ты думаешь, мне жалко отпускать тебя на этот конкурс? Или я переживаю за дугаровское платье? Да ничего подобного. Я только о тебе беспокоюсь. Ты снова пойдешь на чертов конкурс, снова провалишь собеседование, снова будешь страдать и плакать в мастерской. А мне не нужна портниха, у которой дрожат руки, — добавил он с улыбкой.

— Обещаю, я не расклеюсь!

— Тебе так хочется попасть на этот конкурс?

— Это мой последний шанс. Через полтора месяца мне исполнится двадцать восемь… и все, вход на этот конкурс будет мне закрыт. Если я проиграю, клянусь, больше в жизни не заикнусь о карьере модельера.

— Хорошо, — вздохнул Андреади. — Если глупой бабочке хочется еще раз обжечь крылышки, я не стану препятствовать. Ступай. Удачи тебе.

— Спасибо! — благодарно воскликнула София. — Не волнуйтесь за платье Дугаровой. Завтра я приду в мастерскую пораньше и все наверстаю.

София спешно убирала в стол швейные принадлежности, развешивала незаконченные платья. Оживленная, она казалась почти хорошенькой. Наконец, вещи были собраны. Девушка повесила рюкзак на спину и вышла из мастерской. В коридоре она обнаружила Дугарову, которая торопливо открывала все двери подряд.

— Вы что-то ищете? — спросила ее София.

— Я нашла ключи, которые потеряла ваша Инга, — сообщила Дугарова, покручивая на пальце брелок, прикрепленный к кожаному футлярчику.

— Ключи? — удивленно переспросила София. — Если я не ошибаюсь, Инга потеряла мобильный телефон, а вовсе не ключи.

— Вот как? Значит, мне послышалось. В таком случае их потерял кто-то другой. София, дорогая, возьмите их на хранение. Вдруг хозяин объявится?

— Хорошо, — кивнула София. Она взяла ключи и бросила их в ящик стола. Не забыть бы завтра повесить объявление, подумала она.

Но это завтра, а сегодня у нее есть дела поважнее. Она спешила домой, а из головы все не шли слова Андреади. Он прав, тысячу раз прав — ей давно пора оставить глупые мечтания. Она навсегда останется портнихой, способной лишь воплощать в жизнь чужие идеи. Но почему судьба так несправедлива? За свою жизнь она нарисовала тысячи эскизов, и все они гроша ломаного не стоят. Мертвые картинки, не способные никого взволновать. Она отказалась от личной жизни, целиком растворившись в творчестве Андреади. Надеялась, что сумеет разгадать секрет его успеха. Глупая наивная девчонка! Она состарилась и почти ослепла за шитьем в его мастерской, но так и не поняла, почему ее тщательно выпестованные рисунки — ничто по сравнению с его небрежно набросанным на клочке бумаги эскизом. В этот момент София ощутила дикий, почти непреодолимый приступ ненависти к своему кумиру, причем такой сильный, что, если бы вдруг Андреади оказался перед ней, от расправы его бы спасло только чудо.

— Иногда мне хочется его убить, — отчетливо по слогам произнесла София. — Например, сейчас.

Она даже огляделась в поисках возможного орудия убийства. К счастью, София стояла во Дворе собственного дома и ничего похожего на пистолет, нож или флакон с мышьяком в округе не наблюдалось. Оказавшись в знакомой обстановке, она пришла в себя, и приступ ненависти понемногу отступил. София взглянула на часы: до начала собеседования оставалось двадцать минут, а ей еще нужно собрать папку с работами, хоть немного привести себя в порядок и добраться до Галереи моды, где принимались документы на конкурс.

Но судьба явно воспротивилась последнему шансу Софии Полонской. Она поднялась на свой последний этаж, открыла дверь и с порога ощутила незнакомый подозрительный запах.

Отвратительный запах. Который никогда не родится в квартире, где жили две женщины, одна пианистка, другая — художница.

Крадучись на цыпочках, София вошла в комнату. Ее глазам предстала картинка, показавшаяся очень знакомой. Но где именно она могла увидеть эту сцену?

На ее кровати, накрывшись ее любимым клетчатым пледиком, неподвижно лежал какой-то человек. София осторожно подкралась поближе и тут же испуганно отпрянула.

— Труп? — спросила она, примерно тем же тоном, каким милиционер спрашивает: «Ваши документы?»

Ответа не последовало. София набралась храбрости и подошла еще ближе.

От трупа исходил густой, ни с чем не сравнимый запах пива и табака. Да и не труп это был вовсе, а подкупленный донжуан Зотов, который именно на сегодня запланировал начало операции по охмурению Софии Полонской. Памятуя о работодателе, который уверял, что все, как одна, старые девы обожают мерзавцев, он решил продемонстрировать свои лучшие качества. София вряд ли пройдет мимо грязного пьянчуги, разлегшегося в ее кровати!