Прощай, мафия!

Старцева с ужасом чувствовала, как предательская краснота заливает ее лицо. Да, правду говорят люди: все бывает в первый раз. До сегодняшнего дня ей никто и никогда не предлагал за это деньги. Ее подруга Ирка Калинкина пару раз спала с кем-то не ради красивых глаз и даже гордилась этим. А что чувствует она, Аня? Ей лестно? Или противно? Нет, скорее лестно. Но и противно тоже, особенно когда представишь весь процесс в подробностях. Впрочем, какая разница? Она и не подумает соглашаться.

— Извините, Наталья Юрьевна… но я не могу взяться за эту работу.

— Ты что, девственница?

— Упаси бог. Нет, конечно.

— Так в чем же дело?

— Не знаю. В воспитании, наверное. Я не могу переспать с человеком, которого не знаю и к которому ничего не чувствую. Не то чтобы я должна быть влюблена, но хоть какая-то симпатия должна же быть.

— Все это курам на смех. Тебе что, четырнадцать лет? Воспринимай это как работу. Работу, за которую платят достойные деньги.

— Я не могу воспринимать это как работу. И не хочу. Секс для меня удовольствие. И я хочу, чтобы так было всегда. А после того, как я пересплю с каким-то мерзким уродливым мужиком, пусть даже и за большие деньги, боюсь, я больше ничего и никого в жизни не захочу.

— Значит, ты отказываешься?

— Отказываюсь. Извините, что лишила вас комиссионных.

— Дело не в комиссионных. А в том, что ты просто дура.

— Наверное.

— Не наверное, а точно. Отказаться от такой возможности! Это все равно что не поднять деньги, которые валяются под ногами. Тем более, что клиент, который захотел с тобой переспать, вовсе не мерзкий и не уродливый. Он, конечно, не малолетний балбес в спущенных джинсах и мятой футболке, с которым ты бы переспала из симпатии, но все еще очень привлекательный и импозантный мужчина. И потом, он очень богат и влиятелен. Насколько я знаю, имеет огромные связи в мире моды. Он поможет тебе стать топмоделью.

Карьеру модели Старцева, ясное дело, видала в гробу. Вот если бы он помог ей стать репортером номер один, она бы еще подумала. Но, увы, в той профессии, которую она для себя избрала, протекция мало что решает. Ты можешь получить работу в самом престижном издании и все равно быть пустым местом. А можешь трудиться в зачуханной газетенке, сделать классный репортаж и сразу прославиться на весь свет.

Позвольте, вдруг опомнилась Старцева, а разве не за этим она явилась в «Натали» полтора месяца тому назад? Вместе с Ветровым они собирались написать статью о проституции и шантаже, которые процветают в агентстве. А что, если предложение Натали — уникальный шанс распутать до конца эту историю и назвать имена тех, кто не гнушается заниматься грязным ремеслом? Имя сводницы она уже знает. Ее же она прочила и в шантажисты, хотя Ветров уверял, что нужны доказательства, а не голословные обвинения типа: «А кто ж еще?» Может, сейчас у нее появился шанс превратить свое «А кто ж еще?» в нечто более весомое? И вот тогда у нее будет достойный повод продолжить разговор с Ветровым о том, кто из них профессионал, а кто нет.

Конечно, это расследование Ветрова, заговорила совесть в душе у Анны. Но в конце концов, патент он не покупал. И кто, как не Ветер, ее учил, что журналистика — это по большому счету бой без правил? И потом, сам виноват, нечего было зарываться и обзывать ее дилетанткой.

— Знаете, я передумала, — сказала Старцева. — С моей стороны было бы непростительной ошибкой упустить такой шанс.

— Я рада, что ты все-таки это поняла, — сказала Натали. Резкая перемена настроения Зориной ее несколько удивила, но не все ли равно, раз за эту встречу она, Натали, получит рекордные комиссионные? — Завтра в восемь часов вечера. Гостиница «Микеланджело», номер 48. Это частный закрытый отель для VIP-персон. И не опаздывай, такие люди не любят и не умеют ждать.

Как только Старцева вышла из кабинета Натали, ее снова начали мучить угрызения совести. Но теперь к ним прибавился еще и банальный страх.

Когда-то давно, во времена ее детства, во многих советских газетах существовала рубрика «Журналист меняет профессию». Маленькая Аня Старцева очень любила эти репортажи и сызмала мечтала стать журналисткой. Ей казалась очень заманчивой перспектива иметь работу, которая давала бы возможность хотя бы временно менять профессию и превращаться в совершенно другого человека.

Детские мечты стали реальностью. Хотя и были слегка откорректированы рукой небесного сценариста. Потому что, корча перед зеркалом неустрашимую журналистку, она никогда не вела репортажи из борделя и не примеряла на себя профессию проститутки.

Проще всего, конечно, было вернуться в кабинет Натали и сказать, что она передумала. Можно не сомневаться, что Натали сочтет ее законченной идиоткой, у которой не семь, а тридцать семь пятниц на неделе, но этот диагноз она уж как-нибудь переживет.