Прощай, мисс Совершенство

– Я знаю, что эти уроки необязательны, но посещать их все равно важно. Вы же сами обрадуетесь, когда придут результаты.

Что-то я в этом сомневаюсь, однако выбора у меня особо нет. Кэролин ясно дала понять, что мне не избежать этих подготовительных уроков – даже несмотря на все, что произошло с Бонни. Так что завтра я вернусь, чтобы в последний раз попытаться затолкать в череп все, что не уложилось в нем в первые сто раз. Хотя теперь меня это занимает еще меньше, чем на прошлой неделе. И знаете что? Ничего страшного. Мне не нужны пятерки, чтобы возиться в земле, сажать цветы и создавать сады, хотя последние пять лет я только и делаю, что пытаюсь получать хорошие оценки. Бред какой-то. Только время зря трачу, и свое, и чужое. Мне ни разу в жизни не поставили пятерку. Если хотите знать, я считаю, что у учителей совершенно идиотские приоритеты в жизни.

– Эй, Иден, – раздается голос поблизости.

Я поднимаю голову: Алфи Хиггс стоит, оперевшись на мою парту. Вокруг шумят страницы закрывающихся учебников.

Я смотрю на него с подозрением. С чего это он со мной говорит, мы не то чтобы дружим.

– Эм, привет.

– Нам с Чарли интересно… – Он машет рукой в сторону Чарли Рутерса. Тот лыбится во весь рот. Мы с Чарли встречались в девятом классе; наши отношения продлились от силы минут пять. Никогда не забуду, как ужасно он целуется.

– Что вам интересно?

Я бы и так догадалась.

– Как ты думаешь, а в этом кабинете они трахались?

– Да пошел ты, – огрызаюсь я, но уже поздно. В моих мыслях возник до ужаса яркий образ: мистер Кон с Бонни занимаются сексом

прямо на парте, на которую сейчас облокотился Алфи.

– Думаешь, она звала его «сэр»? – похрюкивая от смеха, хрипит Алфи.

Я так его ненавижу, что надавала бы пощечин, но я сижу неподвижно, пылая от ярости и стыда. Тупой Алфи. Тупая Бонни.

Чарли перегибается через стол:

– Поверить не могу, что королева заучек трахалась направо и налево. А мы-то думали, это ты у нас главная шлюшка класса.

Алфи поднимает руку, чтобы дать ему пять, и они ржут, как последние дебилы. Мне хочется сказать, чтобы они шли на хрен, но их слова меня задевают, и я боюсь сама наговорить лишнего.

И, что бы вы подумали, мне на помощь приходит миссис Бервик.

– Иден, можно с тобой поговорить?

– Пока, ребят. – Я пихаю блокнот в сумку и подхожу к учительскому столу. Мальчишки хмыкают за моей спиной. Мою кожу покалывает от смеси гнева и унижения, которую я чувствую всякий раз, как одноклассники начинают по-дебильному вести себя с девушками вроде меня. С девушками, у которых есть определенная репутация – в моем случае совершенно незаслуженная. То есть я не девственница (хотя девственность – это в принципе социальный конструкт, и ничего больше), но это лишь потому, что когда мы с Коннором только стали встречаться, то решили заняться сексом. Нам казалось, что так положено. И процесс оказался таким ужасным (я даже не уверена, что его можно считать за секс), что мы договорились не пытаться снова, пока не будем оба уверены на сто процентов. И с тех пор об этом даже не говорили. Я знаю, что однажды мы переспим – может, даже очень скоро, – и даже предвкушаю это, но торопиться совершенно некуда. А пока мы можем заниматься другими делами. Которые у Коннора получаются просто отлично.

Очевидно, однако, что, по всеобщему мнению, мы трахаемся, как кролики. Я получила свою абсолютно не заслуженную репутацию в девятом классе – и одно это показывает, какой это на самом деле бред. Одна размытая фотография сисек – и вас заклеймят на веки вечные. Иногда я думаю: а вот другие девушки, которых считают шлюхами… может, они тоже ни с кем не спят? Может, это такой заговор?

Как ни странно, Коннор от этого только выигрывает: другие парни в школе одобрительно хлопают его по спине, причем делают это те же самые люди, которые раньше считали его хлюпиком и дразнили. Какой-то цирк с конями.

Я стараюсь делать вид, будто мне безразлично, что обо мне говорят. Но если честно, мне по-прежнему хочется расплакаться, когда клоуны вроде Чарли Рутерса на весь кабинет называют меня шлюшкой. Я чуть не бегом бросаюсь к учительнице, только чтобы отделаться от него.

Никогда раньше я не рвалась с ней побеседовать, и миссис Бервик, похоже, несколько ошарашена моим энтузиазмом.

– Привет, – нарочито небрежным тоном говорит она, от чего вся ситуация становится еще страннее. – Как поживаешь, Иден?

– Нормально, – отвечаю я.

– Хотела проверить, как у тебя дела, – говорит она. – Убедиться, что ты справляешься, ну, я про эту историю с Бонни Уистон-Стэнли и… – Она медлит всего секунду, но я замечаю паузу. – И мистером Коном.

Какой странный вопрос. Что она себе возомнила? Что я внезапно забуду, как пять лет меня в школе считали «неисправимым случаем», и ни с того ни с сего стану с ней делиться переживаниями? И даже если бы я не справлялась – хотя я справляюсь, – с чего мне обсуждать это с миссис Бервик?

– Все в порядке, – говорю я.