Прощай, Петенька

– Такой организм. Вот у меня человек литр выпьет, а на другой день – ну, до обеда чуть-чуть поболеет. А потом как и не пил. Фамилия Булюбаш.

– А, ну это да.

Опыты госпитального терроризма

Медбрат Сережа в ярости.

Молодой человек заперся в служебном сортире и требует, чтобы ему сделали четыре витамина А. В ампулах разного срока годности и с разными серийными номерами. Немедленно, иначе он начнет убивать заложников – швабры, ведро…

…Все побежали соглашаться с требованиями террориста.

Опыты массовой диагностики

Батя рассказал о психиатре, с которым когда-то заседал в призывной комиссии. Хороший был доктор. Вопросов было два: кто такой Пушкин и что написал. После этого он всем подряд невозмутимо выводил: «олигофрения».

Опыты профессиональных наставлений

Тоже опыт личного лечения. Оперативного.

Я попросился в отдельную палату, и мое желание было исполнено за скромную мзду. Ухаживал за мной маленький телевизор, да голая лежанка на колесиках, на которую я косился подозрительно, опасаясь соседа. Удобства находились в сенях, а общий свет зажигался, как требовала старая школа, из коридора, причем не только в моей, но и в соседней палате.

Постучались три студенточки, третий курс, писать учебную историю болезни обо мне. Я растрогался. Когда-то и я так ходил! Продиктовал им все; показал, где у меня сердце.

Усердные девочки расспрашивали меня строго по схеме:

– Какие у вас условия жизни? На каком вы живете этаже? Какое питание?

– Девчата, – ответил я. – Я же вам сказал, что разведенный литератор, живу один. Тренируйте клиническое мышление! Ну какое питание?

Предоперационная подготовка

Пока население нашей страны радовалось началу космической эры, мимо меня провезли два бачка с надписями «Первое» и «Второе». Я погнался, но ведьма, правившая тележкой, отказалась меня питать по причине отсутствия меня в списке. Я воззвал к начальству, и меня приказали покормить. Но у меня не было миски. Я пригляделся и заподозрил, что все тут лежат со своими.

– Я вам дам тарелку, – проскрежетала ведьма из-за тележки. – Возьмите там внизу и сполосните.

Я посмотрел вниз: там, в нижнем ярусе тележки, и в самом деле стояли две тарелки, мелкая и глубокая, и в них плавало что-то желтое. Из чистого интереса я сполоснул, и мне налили того же цвета; я вылил это сразу же на обратном ходу, не меняя курса.

Тут пришла женщина-анестезиолог.

Миниатюрная, неторопливая, недосягаемая, в змеиных очках.

Она навела на меня ужас. Она иногда улыбалась, но – сочувственно.

Она зачем-то сообщила мне, что не собирается работать завтра на двух столах – «вам это не интересно, но все же». Еще она сказала, что мой доктор полчаса назад заболел гриппом и ушел домой.

Я вышел в коридор, увидел доктора и спросил, как он себя чувствует. Тот на бегу крикнул, что все у него хорошо.

К звездам, товарищи!

Нательная живопись

Операция будет завтра.

Незачем тянуть.

Какого хера я сам побрил себе ногу? Такого, что доктор велел, потому что придет и будет на ней рисовать. С меня сошло семь потов, как будто я мешки ворочал. Израсходовал четыре бритвы и ножницы.

А потом подошла сестра и захотела изучить степень моей заросшести. Чтобы побрить. Все запретные мечтания пошли насмарку, да глупо-то как и обидно до слез.

Доктор тем временем подлечился, чем Бог послал, и явился ко мне с баночкой зеленки. Он поставил меня вертикально и принялся намечать направления главных и второстепенных ударов. Я радовался, потому что знал случай, когда об этом забыли – оперировали, кстати сказать, тоже доктора, только не бывшего, а действующего; доктора наполовину ввели в наркоз, а потом спохватились, потому что лежа рисовать такое не полагается; его подняли на ноги, привалили к стене и разрисовывали наспех, пока он витал в облаках. Холстина была не чета моей, тот доктор весил килограммов на сотню больше меня, Царствие ему Небесное.

Нет, не подумайте, он сам по себе скончался потом, без медицинского пособия.

Плясун

Родитель вспоминает больницу. Было торжество, к ночи стали расползаться по домам. Один доктор нетвердо спустился первым, остальные задержались. Новый, неосведомленный охранник потребовал пропуск, доктор начал буянить. Вскоре сошли его товарищи: где Лева? Охранник, довольный и гордый: вон, хулигана поймал! Доктор лежал связанный в изоляторе.

Он был афганец. Там его научили танцевать, как драться, а драться – как танцевать. Чем он и занимался. Маменька:

– Это который?

– Ну как же! Плясун!

– Какой плясун?

– Да патологоанатом!

Побежденный недуг

Помните народную памятку – как распознать инсульт? Больше не нужна. Телевизор в кои веки порадовал.

В Башкирии придумали диагностические полоски, которыми вооружат ДАЖЕ врачей скорой помощи. Они реагируют на повреждение особых рецепторов. Первыми придумали американцы, но башкиры сумели их опередить и запатентовать.