Прощай, сестра

В коридоре слышны были чьи-то шаги. Гарри чувствовал, что его предали. Его даже не предупредили. Бен скрыл от него, что все апелляции кончились безрезультатно. Вот-вот его казнят, причем быстро и почти незаметно — и это вызывало у него настоящий ужас. Он слышал словно откуда-то издалека многократно повторенное слово «мужество» и голос капеллана, громко читавшего молитву. Коридор был не длинен. Последние дни своей жизни Гарри провел всего в нескольких шагах от электрического стула, ничего об этом не зная.

— Стойте! — вдруг крикнул он. — Я жду известия!

В этот момент его отпустили. Бен с болью в сердце поцеловал его. Гарри вдруг успокоился.

— Теперь он уж не будет тянуть, — сказал он своему адвокату, имея ввиду, очевидно, Сиднея. Происходило все слишком быстро, чтобы Гарри мог еще что-то объяснить. Двери, перед которыми все остановились, распахнулись, в них появился какой-то человек со смертельно серьезным лицом.

Он шагнул в сторону, пропуская Гарри.

— Прости меня, — странным дрожащим голосом произнес Бен, — я не мог тебя предупредить.

Гарри кивнул. Видимо, так и надо. Он, как всегда, оказался умницей.

Священник, держа в руке крест, подсунул его Гарри для поцелуя. Потом и сам поцеловал Гарри.

— Все это неправильно, — сказал тот в последний раз.

Теперь он оказался в кабине, выкрашенной в голубой цвет. Посередине стояло кресло, болтами прикрепленное к полу. Комната была небольшая, немного напоминающая кабину осветителя за кулисами театра.

Гарри в мгновение ока был усажен в кресло. Вначале его привязали ремнем, застегнув его на животе, как привязной ремень в самолете. Два помощника палача орудовали молниеносно. Руки и ноги Гарри были зажаты аппаратами, похожими на протезы. Потом прикрепили электроды на запястьях, на икрах и на висках.

— Не двигайся, — сказал один из помощников палача, — а то замкнет!

В этот момент Гарри заметил округлое окошечко, помещенное на уровне его головы. Глядя в него, можно было наблюдать за казнью, но толстое стекло не пропускало наружу ни звука.

Оба помощника покинули помещение и Гарри остался один на один с палачом, стоявшим за ним, у стены, готовым в любую минуту нажать кнопку, несущую смерть. Несколько лиц появилось за стеклом окошечком.

— Стойте! — вдруг выкрикнул Гарри изо всех сил. — Смотрите, вот тот, кого я ждал, это Сидней Джерми, вот он! Он подает мне знак!

Действительно, это был молодой детектив. Находясь в паре метров от Гарри, он вглядывался в него в упор.

— Стойте, я вам все объясню, я теперь все понял! — из последних сил кричал Гарри.

ГЛАВА XXIV

Гарри силился все объяснить палачу, но тот его не слушал. Он и не к такому привык. По приказу директора тюрьмы, давшему условный знак, он ткнул роковую кнопку. В ту же долю секунды страшный шок потряс Гарри с головы до ног.

Сидней Джерми не отводил от него взгляда, и даже понимающе подмигнул при этом.

Удар и боль были много страшнее, чем он полагал. Все мышцы Гарри напряглись, как камень. Грозный меч электрической смерти пронзил его сердце и мозг. Так как Гарри судорожно подпрыгнул, шлем с электродами рухнул ему на голову, как смешная корона пьяного короля. Он невольно гримасничал как гротескный паяц, как марионетка, приводимая в движение за нитки тысяч нервов. Палач привел машину в действие еще раз. Вонь горелого мяса и паленой плоти наполнил кабину.

Свидетели, находившиеся за окошком, не знали, что крикнул Гарри в последний момент, ведь кабина была тщательно изолирована. Было сделано все, чтобы уберечь свидетелей от лишних потрясений.

После третьего электрического разряда Гарри весь почернел, голова его упала на грудь и из ноздрей потянулся легкий дымок.

Свидетели отвернулись. Директор тюрьмы отошел от окна. Прокурор едва успел добежать до умывальника, бывшего в двух шагах. Сидней Джерми отвернулся от окошка последним.

Бен одним глотком опорожнил почти полстакана виски, заготовленного для осужденного. Ноги у него стали ватными, он смертельно побледнел.

— Грязная работа, — сказал ему один из помощников палача, крепкий парень с массивным невыразительным лицом.

Адвокат ни на кого не посмотрел и ни с кем не попрощался. Просто отвернулся и вышел.

Два вооруженных стражника, сопровождавшие его от камеры смертников, теперь проводили его до самых ворот. На свежем утреннем ветерке ему стало лучше. Снаружи жизнь шла обычным порядком.

Все еще оглушенный, борясь с тошнотой, адвокат долго стоял на тротуаре возле своей машины. Голова его была совершенно пуста.