Прощай, Византия!

— Ну конечно. Но на повторной консультации невролога вынуждена настаивать. А потом, необходимо отвезти вашего племянника в детский неврологический центр и показать дополнительно специалистам.

— Это на ваше усмотрение.

— И потом, снова не могу не напомнить — мне, как врачу, необходимо встретиться с его отцом.

Павел помолчал.

— Ладно, я скажу Косте об этом вашем желании.

— Отчего вы не хотите, чтобы отец навещал Леву?

— Это не я не хочу. Я в этом деле вообще сторона.

— Тогда в чем же дело?

— Константин.., у него были всегда сложные отношения с мужем Евдокии — Марком. Он не мог простить ему одной вещи.

— Женитьбы на сестре?

— Нет, нелюбви к нашей семье. Бунта против всего того, что здесь, в этом доме, всегда считали и до сих пор считают незыблемым. Вы что, уже уходите?

— Да, мне пора в детскую.

— Простите за Ираклия. Он вел себя утром как скотина. Он не уважает женщин, и все потому, что они слишком много для него значат. Он совершенно не способен без них обходиться. Шалеет, теряет над собой контроль.

Нина хотела спросить: «А вы что же — способны обходиться?» — но не стала. Тихонько вышла из кабинета, тихонько прикрыла тяжелую дверь.

В гостиной пылал камин. Работал с приглушенным звуком телевизор — шла передача про какие-то «кремлевские тайны». Бойкий ведущий взахлеб с многозначительным видом вещал о Сталине, Ежове и Берии. Нина услышала и фамилию генерала Абаканова. На диване с ногами, укрывшись пледом, сидела Зоя и, не обращая на передачу внимания, с кем-то тихо трепалась по телефону. Увидев Нину, она быстро попрощалась, отложила трубку.

— Что-то меня знобит, — пожаловалась она.

— Температура подскочила? Смерьте.

— Нет, это от зимы. — Зоя зябко поежилась под пледом. — Вот и опять у нас зима. Если бы вы только знали, как я ненавижу снег! Так хочется куда-нибудь уехать, чтобы никогда не видеть его, проклятого. Вообще ничего этого не видеть, не слышать.

— Вам надо успокоиться. Давайте я выключу телевизор.

Нина отыскала пульт, нажала кнопку. Зоя следила за ней, глаза ее лихорадочно блестели.

— Здесь нельзя успокоиться, — сказала она. — Нет, это не страх… Это гораздо хуже. Я не знаю, что это, просто вот уже вторые сутки я не сплю. Мне все кажется: там за окном за мной следят чьи-то глаза, я все еще для кого-то мишень, как куропатка…

— В доме есть корвалол или валокордин? Примите на ночь капель пятнадцать. Снотворным не стоит увлекаться, а то потом без него не уснешь, а эти препараты вполне безвредны.

— Хорошо, я выпью. Но вряд ли это поможет.

— Тогда лучше действительно сменить обстановку, можно ведь поехать отдохнуть.

— Я хочу уехать не отдыхать, а совсем, вообще — как можно дальше отсюда. Знаете, есть такие острова в Тихом океане — Бора-Бора, Таити… Разве это не счастье — жить на таком вот острове, где-нибудь на своей вилле, иметь свою яхту и, когда надо, плыть на ней, куда тебе захочется: в Сан-Франциско, в Гонконг, в Сингапур, Сидней, Нью-Йорк. Только это и может называться настоящей жизнью, настоящей свободой.

— Для такой свободы надо иметь огромные средства.

— Да. — Зоя подоткнула под спину яркую диванную подушку, приняла изящную позу. — Я видела по телевизору, показывали яхту одного нашего олигарха. Это плавучий дворец. Он, кажется, купил ее у какого-то аравийского шейха. Как бы я была счастлива, если бы и у меня был свой корабль. Ну конечно, не такой, водоизмещением поменьше, миллионов этак за двадцать.

Нина хотела было сказать, что уплыть от семейных бед и угроз даже на яхте-дворце невозможно. Но, как и в случае с Павлом, ничего не стала говорить. Зоя и так все еще сильно переживала случившееся с ней. Бить по ее больной точке не стоило, можно было навредить. А как раз этого, как врач, давший клятву Гиппократа, Нина не посмела бы сделать ни за что на свете.

Глава 30. КАПИТАН УГЛОВ ПО РЕЗУЛЬТАТАМ РАБОТЫ

— Взгляните, Алексей Иваныч, этот человек вам случайно не знаком? — Никита Колосов предъявил капитану Углову фото незнакомца с камеры наблюдения, захваченное с собой в Волгоград.

Они возвращались со Старой Пристани. Дом семьи Мужайло на берегу Волги скрыла вьюга, но он по-прежнему стоял перед глазами Колосова — евроособняк под ключ, пропитанный кровью своих мертвых хозяев.

Углов внимательно рассматривал фото, подсвечивая себе фонариком, — они с Колосовым устроились рядом на заднем сиденье машины.

— К ночи вообще все здесь кругом на фиг заметет, — делился своими опасениями милиционер-водитель. — Ездить-то еще нам долго, товарищ капитан?

— Ездить сколько надо, ты-то чего, Воробьянов, переживаешь? У тебя ж все равно до утра сегодня смена, остановился, включил печку — и спи себе. — Углов вернул фото. — Нет, сего гражданина мы не знаем.

Колосов вкратце изложил, при каких обстоятельствах была получена фотография. Поделился и личными впечатлениями преследования подозреваемого по пересеченной местности.

— Силен мужик. Думаете, один и тот же? — хмыкнул Углов.