Прощай, зеленая Пряжка

У нее вчера была кома, Мария Андреевна, я сам прекрасно видел. Так что попрошу вас ввести столько, сколько я назначил, и вовремя купировать.

Интересные нынче комы пошли, — проворчала Мария Андреевна.

Проворчала она как бы про себя, можно было сделать вид, что не расслышал, ведь прямо она не возразила, в другой день Виталий так бы и поступил, но сегодня он заставил себя сказать:

Мария Андреевна, мы с вами специально побеседуем о клинических признаках комы, чтобы установить единую трактовку.

И на этот раз Мария Андреевна ничего не проворчала. Победил! Но и устал от этого короткого разговора — будто написал штук пять эпикризов.

В инсулиновую заглянула симпатичная Алла:

Виталий Сергеевич, вас заведующая зовет!

Ну вот, начинаются разбирательства! Виталий пошел в ординаторскую.

Капитолина Харитоновна была в несколько нервном оживлении:

Ну вот, звонил главный, зовет вас вниз. Я тоже пойду, чтобы не оставлять без защиты. И чтобы пост на наше отделение не навесили.

Ты только не спорь! Пусть он говорит, а ты кивай! — сказала Люда.

Игорь Борисович был в обычном мрачном настроении,

Ну, что же вы прячетесь? Натворили, понимаете ли, и прячетесь! Почему я должен вас звать? Должны были сами прийти и доложить!

Я уже все подготовил, — Виталий взмахнул листами докладной, — только не знал, свободны ли вы.

Пришли бы и узнали. И подождали бы в случае чего. Ничего страшного, могли бы и подождать. Да-а… Я не удивлен, что это случилось в ваше дежурство, доктор Капустин. Вы часто слишком много на себя берете. Начинаете рассуждать там, где существуют незыблемые психиатрические правила. И вообще вы склонны к иронии, а это всегда вот так кончается. Ну-ка, покажите, что вы там написали.

Игорь Борисович сесть им не предложил, так они и стояли с Капитолиной. Но пока главный читал, Капитолина осмелилась и уселась сама. Ну, а Виталий продолжал стоять, конечно.

Так-так… Вот вы и пишете так же: оправдываетесь. Вместо того чтобы чистосердечно признать ошибку.

Я признаю! Но должен же я объяснить, почему… Не могу же я написать: видел, что она намерена совершить суицидную попытку, и поэтому отпустил! — Виталий забыл совет Люды.

Вот и опять оправдываетесь. Ну хорошо, эл-ка-ка во всем этом разберется. Что вы намерены предпринять сейчас?

Пойду в больницу «Двадцать пятого Октября», осмотрю больную, назначу наше психиатрическое лечение.

Так-так. Только постарайтесь снова не ошибиться. И обязательно пост наш установите! Прямо с собой захватите сестру на пост.

Вот об этом я и хотела с вами поговорить, Игорь Борисович, — вступила Капитолина, — Бородулина по району принадлежит к третьему отделению, туда ее и поместил Виталий Сергеевич. Потому я считаю, что и пост должен быть от них. Сам Виталий Сергеевич будет к ней ходить, чтобы не загружать тамошних врачей, ну а пост должен быть по району. Особенно при нашем напряженном положении с персоналом…

Игорь Борисович, слушая, все больше закипал. И, наконец, не выдержал:

«Поместил»! В том-то и дело, что Виталий Сергеевич ее туда недопоместил! Мне уже третье звонило. С какой стати? Ваши грехи, вы и замаливайте! А положение с персоналом у всех напряженное, Капитолина Харитоновна! Третье согласно своего ординатора посылать, только чтобы от вас пост. И слушать об этом не буду! Идите, и чтобы с сегодняшнего дня пост. Прямо с сегодняшнего! Идите-идите! А вы, Виталий Сергеевич, отправляйтесь туда немедленно. Странно, что вы не там с семи утра. Мне уже звонил главврач оттуда: они не знают, что делать с больной, боятся, что и там что-ни- будь выкинет. Все!

В коридоре Капитолина стала выговаривать:

Ну зачем вы полезли ему возражать, Виталий Сергеевич?! Вас и Люда предупреждала. Стали возражать, он и взвился, а то бы я уговорила. Ну кого я пошлю на пост, скажите на милость? Когда начальство распекает, нужно молчать и соглашаться. Ведь правда? Правда!

Виталий применил этот совет и не стал возражать Капитолине. Она приутихла, подумала и сказала:

Пошлю Дору. А то сестру им! Обойдутся санитаркой. Наш только надзор, а инъекции пусть сами.

Пришлось Виталию до больницы имени Двадцать пятого Октября идти с неприятной ему Дорой. Хорошая погода, и идти приятно по Фонтанке, но теперь дорога была испорчена. Виталий молчал, а Дора всю дорогу не закрывала рта:

Первое дело везде дисциплина. Как их распустишь, на голову сядут! Они у нас дуры-дуры, а понимают, с кем можно хулиганничать, а с кем — нет. Ирка эта толстая, что хвастает, будто на врача училась — врет, наверное, — тоже сначала только плясать, да драться, а теперь у меня пол моет за папироску. А что мне жалко папироски?..