Прощальный поцелуй Греты Гарбо

В тот же момент у Фирсова зазвонил телефон. Его резкий звук буквально вспорол тишину. Отчетливо слышимый голос произнес:

– Готово. Можете заходить.

Все трое бросились к воротам Ольшанского. Там в распахнутой калитке их ждал оперативник.

– Все нормально? – спросил у него Фирсов и машинально пригнул голову, чтобы не стукнуться о перекрытие калитки.

Тот ответил:

– Все чики-пуки.

– Ну молодцы, – похвалил следователь. – Где они?

– На втором этаже.

– Сопротивлялись?

– Да нет… Когда мы ворвались, они рылись в бумагах. Там их хренова туча.

– Архив Ефима Ольшанского… – заметила Лионелла. – Я говорила: они ищут информацию.

– А я говорил, что искать будут год, – заметил Кирилл. – И все равно не найдут.

Лионелла огрызнулась:

– Фома неверующий.

– А ты – прожектерка.

Все четверо, включая оперативника, направились к дому, где уже повсюду горел свет. Войдя внутрь, Кирилл чертыхнулся:

– Твою же мать…

Стенные панели в прихожей и гостиной были вывернуты, пол вскрыт. Кирилл бросился на второй этаж. Лионелла поспешила за ним и, взбежав по лестнице, увидела сидящего на диване Терскова. Он был в трусах, его руки сковали наручники. Рядом сидела Криволуцкая. Она зло посмотрела на Лионеллу, собрала слюну и что было сил плюнула.

Та с нервным смехом ответила:

– Мимо!

– Артистка из погорелого театра!

– Мошенница!

Их остановил Фирсов:

– Не ругайтесь! – Он подошел к Терскову: – Ну что? Будем рассказывать?

Тот проронил:

– Что?

– Не что, а о чем.

– Сейчас, что ли? – Терсков недовольно повел головой.

– А чего тянуть-то?

– Ну, спрашивайте.

– Что ищем?

– Кто сказал, ищем? – он сделал вид, что крайне удивлен.

– Так ведь… – Фирсов сделал красноречивый жест рукой и обвел взглядом разворошенную архивную кучу: – Вон как набезобразничали.

– Здесь все так и было.

– Нет, не так! – разгневанно воскликнула Лионелла. – Все лежало аккуратненько, одно к одному. – Заметив валявшуюся на полу фотографию Греты Гарбо, она подняла ее. – Чертовы вандалы…

– По какому праву вы сюда ворвались?! – крикнул Терсков, и всем вдруг показалось, что все это время он набирался сил, чтобы выкрикнуть эту фразу. Но за первой последовала вторая: – По документам дом принадлежит ей! – он кивнул на Криволуцкую.

Но та не отреагировала на его подачу, а вновь набрала слюну и, не особо прицеливаясь, плюнула в Лионеллу:

– Шалава…

Та ловко отскочила и с издевкой спросила:

– Это ревность?

– Ты с моим Петей…

– Только ресторан. – Что за дуреха, она огляделась.

Ни в ком не найдя поддержки, Лионелла отошла на безопасное расстояние и стала крутить в руках рамку с фотографией Греты Гарбо.

– И ты рассчитывал найти здесь сокровища? – Кирилл Ольшанский презрительно сощурил глаза.

– Кто сказал? – Терсков нервно сглотнул.

– Здесь всем известно, что нянька Марфуша – твоя бабка.

Терсков опустил голову, и когда он снова ее поднял, в его глазах была ненависть:

– Вместо того чтобы нянчить своих внуков, она вам, толстопузым, задницы подтирала.

Вперед выступила Лионелла:

– У Кирилла родители умерли. Как вы можете?

– Заткнись! Зачем вообще ты в это дело залезла?! – Терсков перевел взгляд на Новицкого: – Ле-е-е-ев… Царь зверей. Не-на-ви-жу.

– Стукач, – тихо сказал Новицкий и добавил: – Убийца.

– Ну хватит! – Фирсов прошел к дивану и остановился напротив Терскова.

– Что-нибудь нашли?

Тот сплюнул:

– Да что тут найдешь…

– Ну, что ж… Тогда сообщаю, что по обвинению в убийстве, поджоге и шантаже вы, гражданин Терсков, арестованы. – Фирсов почесал в затылке. – Да, чуть не забыл самое главное – за некачественное оказание услуг.

– Постойте…

Все обернулись на Лионеллу.

– Что такое? – спросил Фирсов.

Лионелла молча показала фотографию Греты Гарбо. Только теперь она была без своей рамки.

– Что вы молчите? – взглянув на фотографию, Фирсов перевел надпись с английского: – Ефиму – с любовью… И что?

Она перевернула снимок и показала оборот. К ней кинулся Кирилл:

– Дай! – Он забрал фотографию и спустя мгновенье сказал: – Это план!

– Так-так… – Фирсов приблизился.

– Вот – дом, – Кирилл возил пальцем по рисунку. – Изображено весьма схематично и, я бы сказал, приблизительно…

– Это что? – ткнул пальцем Фирсов.

– Где? – Кирилл приблизил снимок к глазам. – Кажется, крест.

– Вы не поняли. На вашем участке что здесь находится?

– Сарай.

– Используется?

– В каком смысле?

– В прямом!

– В нем садовый инвентарь… Но, как вы успели заметить, сад не ухожен…

– На черта мне сдался ваш сад! – крикнул ему Фирсов. – Сарай заперт?

– Сейчас поищу ключи. – В больничной пижаме и шлепанцах Кирилл выглядел немного комично.

– Давайте быстрее! – напутствовал его Фирсов и, когда Кирилл уже спускался по лестнице, направился вслед за ним.

Не сговариваясь, все тоже сошли на первый этаж. Опасаясь пропустить самое интересное, оперативники прихватили с собой Терскова и Криволуцкую. Было видно, с каким болезненным любопытством те ожидали развязки.

– Вот! – Кирилл вышел из кладовки, держа в руках ржавый ключ.

– Идемте! – скомандовал Фирсов и первым вышел из дома.

Кирилл включил во дворе свет и через заросший, густой сад повел многочисленную группу в глубь участка.

Там, у забора, стояла замшелая, покосившаяся халупа.