Прощальный поцелуй Греты Гарбо

– Возможно, им не понравился сценарий. Впрочем, не только это. В сценарии не было никакой пропаганды. То, что Веденский, я и наш оператор Зильбер приехали из Советской России, вдруг напугало «Парамаунт», и руководство студии отказалось от этой затеи.

– Вы – коммунисты?

– Я бы так не сказал.

– Что ж, мой дорогой… Все решают те, кто платит нам деньги. – Она поднялась с дивана и направилась к небольшому бюро. Ее нежные, загорелые стопы мягко прошлись по ковру.

Склонившись над бюро, Гарбо что-то быстро написала, а потом вернулась к Ольшанскому:

– Моя фотография с автографом. – Перед тем как ее отдать, она прикоснулась к снимку губами, оставив на нем след от помады. – Вряд ли мы с вами когда-то увидимся. Прощайте!

Эпилог

Лионелла Баландовская лежала в постели и читала тетрадку, которую по случаю прихватила в доме Кирилла. Это был дневник режиссера Ефима Ольшанского:

«Моя жена содеяла смерть. Как я могу простить ей гибель Олега и Лены? Осталось только умереть самому. Умереть как можно быстрее и незаметнее».

Лионелла захлопнула тетрадь. Тяжелый выбор стоял перед ней: показывать ли запись Кириллу?

Так и не решив, она услышала звонок телефона и подняла трубку:

– Слушаю!

– С кем я говорю?

– Лионелла Баландовская!

– Вы мне и нужны.

– Кто это? – спросила она.

– Виктор Комиссаров.

Услышав имя всемирно известного режиссера, Лионелла оцепенела. Но голос из трубки вернул ее к жизни:

– Вы здесь?..

– Здесь!

– Вчера случайно видел съемочный материал нового клипа. Вы стоите на лестнице, и у вас такой взгляд… Короче, хочу пригласить на пробы.

– Меня?.. – спросила Лионелла.

– Вас.

– Я согласна.

– Пробы будут проходить на «Мосфильме» в павильоне номер четыре. Запомнили?

– Да, я запомнила…

– Пропуск будет заказан.

– Да-да…

Почувствовав недосказанность, Комиссаров поинтересовался:

– Что-то еще?

– Когда? – спросила Лионелла.

– А я разве не сказал? Завтра в четыре.

– Послушайте… Почему именно я? Ведь я давно не снимаюсь.

– Вы мне подходите, – сказал он.

Спустя минуту после разговора в комнату заглянул Лев:

– У меня есть два с половиной часа. Съездим, пообедаем?

Лионелла перевела на него взволнованный взгляд:

– Да… Я только оденусь. – Она не спеша подошла к гардеробной.

Проводив ее взглядом, Лев опустил голову и расслабил узел на галстуке.

– Думаю, мне еще удастся вздремнуть…

Екатерина Барсова. Главы из романа «Проклятие Титаника»

Пролог

Сквозь время

Посмотрите подольше на море, когда оно капризничает или бушует, посмотрите, каким оно бывает прекрасным и жутким, и у вас будут все истории, какие только захотите. О любви и опасностях, обо всем, что жизнь может принести в вашу сеть. А то, что порой не ваша рука управляет штурвалом и вам остается только верить, так это хорошо.

Джоджо Мойес. «Серебристая бухта»

Все было как обычно, и тем не менее он почувствовал странное беспокойство. Это беспокойство не исчезало, и он не знал, что с ним делать.

Капитан «Титаника» Эдвард Джон Смит был опытным моряком и знал, что поддаваться панике на море – последнее дело. Капитан должен внушать чувство уверенности, спокойствие, потому что в его руках не только корабль, в его руках судьбы людей, вверенные ему на время. Но сам себе он не хотел признаваться, что с утра его мучает головная боль и боль эта не проходит. Он был несуеверным человеком, но почему-то ему хотелось поскорее закончить этот рейс, несмотря на то что он обещал быть самым громким и знаменитым за всю историю мореплавания. «Титаник» подавлял своим великолепием, ошеломлял тем, что он, казалось, бросает вызов океану, дерзкой стихии. На нем было все, что можно только пожелать, – никогда еще людям не предлагалось путешествовать с таким комфортом и в такой роскоши.

Корабль был непотопляемым, капитан слышал это со всех сторон, что настораживало. Здесь крылся какой-то подвох. Какая-то неправильность. В море нельзя быть ни в чем уверенным. Это стихия, неподвластная людям.

Но рейс закончится через несколько дней, и если он постарается, то получит «Голубую ленту Атлантики» – приз за быстрое судоходство. И плавание на «Титанике» останется позади, станет еще одной вехой в его биографии, о которой Смит станет вспоминать, когда выйдет на пенсию. Он был самым известным капитаном в Северной Атлантике. Триумфальное плавание на «Титанике» должно было завершить его карьеру и стать последним рейсом.