Прощание с Карнеги или революционное руководство для марионетки

Стэнли Милгрэм является автором книги «Подчинение авторитетам» (Stanley Milgram, Obedience to Authority) — ставшего знаменитым исследования, свидетельствующего о том, насколько серьезную проблему представляет собой покорность. В проведенном им исследовании обычные люди, такие как мы с вами, приглашались для участия в «обучающем» эксперименте. В ходе этого эксперимента обучаемый должен был запомнить ряд слов. Вы, выступая в качестве учителя, должны были давать ученику удар электрическим током, если тот допускал ошибку. Каждый раз, когда обучающийся делал ошибку, вам предписывалось нажимать на кнопку, соответствующую более высокому напряжению, увеличивающемуся с шагом в 15 вольт. Минимальное напряжение электрического разряда составляло 15 вольт, а максимальное — 450 вольт. По мере увеличения интенсивности разрядов подписи под кнопками менялись: «Интенсивный разряд (255 вольт)», «Крайне интенсивный разряд (315 вольт)», «Опасно: исключительно мощный разряд (375 вольт)», и «XXX [предельная величина] (450 вольт)».

На самом же деле обучаемые были актерами (о чем вам, как учителю, не было известно), и в соответствии с выданными им инструкциями при высоких уровнях «напряжения» они начинали кричать и громко протестовать.

Так, например:

При разряде в 300 вольт. Истошный вопль: «Я категорически отказываюсь отвечать дальше! Выпустите меня отсюда! Вы не имеете права держать меня здесь! Выпустите меня! Выпустите меня отсюда!»

330 вольт.

Громкий и протяжный истошный вопль: «Выпустите меня! Выпустите меня! Меня беспокоят боли в сердце! Выпустите меня, я вам говорю!» Истерично: «Выпустите меня! Выпустите меня! Вы не имеете права держать меня здесь! Выпустите меня! Выпустите меня! Выпустите меня отсюда! Выпустите меня!»

Единственный человек, который не был актером в этом эксперименте, — это «учитель», который и был испытуемым. По мере того как ученик делал ошибку за ошибкой, а учитель все больше колебался, дать ли ему разряд тока, экспериментатор (также актер), одетый в лабораторный халат, говорил: «Пожалуйста, продолжайте…» Если же «учитель» все еще колебался, тот добавлял: «Эксперимент требует, чтобы вы продолжали… Вам совершенно необходимо продолжать… У вас нет выбора — вы должны продолжать».

Услышав это, вы, вероятно, выскажете предположение, что большинство людей отказывались наносить другому человеку удары током при таких обстоятельствах. Неверно, попробуйте угадать со второй попытки. Около 1/3 самых обычных людей, участвовавших в этом эксперименте, «ударяли» обучаемых током, доходящим до 450 вольт, — даже если обучаемый казался уже потерявшим сознание. В случаях когда сами учителя не наносили удары током, а лишь проверяли правильность запоминания слов, а удары наносил другой индивид, девять из десяти доходили до верхнего предела шкалы.

Эффективность средств, позволяющих вызвать повиновение и включающих в себя постепенное и неафишируемое введение в практику злоупотреблений в сочетании с отсутствием выбора и подкрепленное насилием, была наглядно продемонстрирована в нацистской Германии, когда целая цивилизованная страна согласилась, да еще, судя по всему, с энтузиазмом, с массовым уничтожением людей. А что сделали бы вы, если бы находись в Берлине в 1939 году? Восстали или подчинились? А что вы делаете сегодня? До какой степени вы готовы терпеть или проявлять непокорность?

Покорность, как нас пытаются уверить, является достойным восхищения качеством в детях. Многие из нас были бы смущены и оскорблены, если бы некто сказал нам, что наши дети непокорны. Мы настолько привыкли думать о покорности как о добродетели, что одна лишь мысль о поощрении непокорности кажется нам дурной и даже опасной. Однако гражданское неповиновение является многовековой традицией, составляющей часть любого заслуживающего упоминания исторического движения.

Угнетение часто подкрепляется законами и традициями. Желание изменить такое положение вещей требует воли к неповиновению. Окончание вьетнамской войны, прекращение гонки ядерных вооружений, отстранение от должности Маккарти и Никсона, движение за гражданские права, учреждение профсоюзов и, разумеется, гражданская война в США стали возможны лишь благодаря гражданскому неповиновению. Будем надеяться, что непокорная часть населения положит конец доктрине мирового господства, которой придерживается действующий президент Буш.

«Но что, если бы непокорность стала отличительной чертой целой нации? Не привело ли бы это к хаосу и не сделало бы нас жертвами террористов? А как же закон и правопорядок?»

Непокорность — вовсе не обязательно бунтарская черта и проявление насилия, хотя она может, а порой и должна, являться таковой. Я говорю преимущественно о непокорности, исходящей из уважения к себе и из железной решимости быть доброжелательным, но требовательным к себе и к окружающим, не мириться с тем, с чем мы не согласны, и снова и снова задавать вопрос: «Почему?» — до тех пор, пока не получим удовлетворительный ответ.

Покорность и критикующий родитель